Читаю сейчас Стейнбека «Гроздья гнева». Если кто не читал, то сюжет вкратце таков: во время Великой депрессии молодой человек по имени Том Джоуд возвращается в родную Оклахому из американского ГУЛАГа и находит свой родной фермерский дом опустевшим и покинутым, а участок земли и двор запаханным. Что же напасть случилась с его семьей? Напасть под названием американская коллективизация.
Я тут сознательно буду использовать близкие нам термины из лексикона обличителей нашей родной, российской истории ибо сходство произошедшего поразительное. По сути, но не по форме. Отличия по форме обсудим ниже.
Для начала давайте договоримся о терминах. Что такое коллективизация по сути? Это переход от мелкого, частного способа хозяйствования на земле к крупному, механизированному. Целью такого укрупнения является повышение товарности и производительности сельского хозяйства для получения большего объема продукции меньшим числом работающих. Тем самым все общество получает необходимые продукты питания, а освободившиеся крестьяне переходят из села в город, становясь промышленными рабочими.
Как проходила американская коллективизация по Стейнбеку?
И наконец агенты выкладывали все начистоту. Аренда больше не оправдывает себя. Один тракторист может заменить двенадцать — четырнадцать фермерских семей. Плати ему жалованье — и забирай себе весь урожай. Нам приходится так делать. Мы идем на это неохотно. Но чудовище занемогло. С чудовищем творится что-то неладное.
Вы же загубите землю хлопком.
Мы это знаем. Мы снимем несколько урожаев, пока земля еще не погибла. Потом мы продадим ее. В восточных штатах найдется немало людей, которые захотят купить здесь участок.
Арендаторы поднимали глаза, во взгляде у них была тревога. А что будет с нами? Как же мы прокормим и себя и семью?
Вам придется уехать отсюда. Плуг пройдет прямо по двору.
И тогда арендаторы, разгневанные, выпрямлялись во весь рост. Мой дед первый пришел на эту землю, он воевал с индейцами, он прогнал их отсюда. А отец здесь родился, и он тоже воевал-с сорняками и со змеями. Потом, в неурожайный год, ему пришлось сделать небольшой заем. И мы тоже родились здесь. Вот в этом доме родились и наши дети. Отец взял ссуду. Тогда земля перешла к банку, но мы остались и получали часть урожая, хоть и небольшую.
Нам это хорошо известно — нам все известно. Мы тут ни при чем, это все банк. Ведь банк не человек. И хозяин, у которого пятьдесят тысяч акров земли,- он тоже не человек. Он чудовище.
Правильно!- говорили арендаторы. Но земля-то наша. Мы обмерили ее и подняли целину. Мы родились на ней, нас здесь убивали, мы умирали здесь. Пусть земля оскудела — она все еще наша. Она наша потому, что мы на ней родились, мы ее обрабатывали, мы здесь умирали. Это и дает нам право собственности на землю, а не какие то там бумажки, исписанные цифрами.
Жаль, но что поделаешь. Мы тут ни при чем. Это все оно — чудовище. Ведь это банк, а не человек.
Очень просто происходила, без наших советских затей: банк в одностороннем порядке разрывал контракт с фермерами-арендаторами и те, собрав детей и манатки, просто покидали землю, принадлежавшую банками, которая затем запахивалась и засеивалась выгодными для банка сельхозкультурами. Покидали массово, как есть и куда глаз глядят. По Марксу это называется овцы съели людей, только в роли овец выступили банки — владельцы земли.
Вот на эту опустевшую землю и вернулся главный герой книги Том Джоуд. Далее, по сюжету, он находит свою семью, которая еще не уехала, а только собирается поддаться на Запад, в Калифорнию.
Ну и что? Это неизбежный прогресс, скажете, вы и будете сто раз правы. Только, вот какая штука выходит: аналогичные процессы в это же время происходили и у нас, в СССР. Этот процесс принято называть сейчас насильственной коллективизацией. И это считается сейчас одним из главных преступлений сталинского режима. Но можно ли назвать преступлением неизбежный прогресс? Ведь укрупнение и повышение производительности есть прогресс. Прогрессом было и произошедшее у нас в 30-е годы, когда из 25 млн. частных крестьянских хозяйств были созданы две сотни тысяч колхозов и совхозов. При этом еще оставалось долгое время несколько миллионов единоличных хозяйств для не желающих вступать в колхозы. Все это происходило с параллельным насыщением сельского хозяйства тракторами и комбайнами. Так разве это плохо? Это преступление? Если вы отвечаете «да», то объективности ради нужно считать преступлением и описанные в романе Стейнбека события, ведь их суть совершено одинакова. Есть различия только в форме произошедшего.
Давайте поговорим о ней, о форме. Итак, в США коллективизация происходила без затей: участок земли запахивался, а фермер выгонялся. Далее его судьба никого не интересовала. В СССР все происходило иначе: крестьяне объединяли свои земельные паи в один большой и начинали коллективное хозяйствование, будучи совладельцами и получая доход от производства товарной продукции. Часть этой продукции (30-35%) покупало государство по государственным ценам. Остальное шло в семенной фонд, если это пшеница-рожь, оплату труда МТС (за трактора и комбайны), а остаток делился между колхозниками-совладельцами по трудодням, как плата за труд. Он мог быть в натуральной форме, а мог быть в денежной. Все зависело от общего решения на собрании колхозников.
Таким образом в этом видно принципиальное отличие коллективизации по-американски и по-советски. В США 12-14 семей выгонялось и на их место приходил один наемный механизатор-тракторист. В СССР эти семьи никто не выгонял — менялся только их способ хозяйствования. Вот кулаков в СССР могли выгнать из колхоза и даже посадить. Теперь это зовется еще одним преступлением сталинского режима — раскулачиванием. Но от него пострадало не так много семей, как сейчас об этом говорят. Ведь кулачество составляло около 5% от всего крестьянства. А кулацкой ссылке подверглось и того меньше — порядка 1,8 млн. человек. В США же при их подходе вынуждены были покинуть свои места гораздо больше людей. Самовыслаться так сказать и понизить свой социальный статус. Жаль, что точных цифр мне не назвать — тема непаханная. Википедия же пишет очень скупо об этом: ухудшилось положение фермеров, мелких торговцев, представителей среднего класса. Многие оказались за чертой бедности.
В общем, как ни крути, а американский способ гуманным никак не назовешь. В этом месте все должны вспомнить про наш пресловутый Голодомор. Но я только повторю, что не было никакого Голодомора. Было трагическое стечение многих обстоятельств, включая недород, саботаж самих крестьян и вредительство кулачества, приведших к голоду, а не сознательные действия власти, направленные на уморение голодом. Причем число жертв от этого голода сейчас сознательно завышают с 2,5 млн. до 7. Причины этого завышения, думаю, всем понятны: нынешний режим, сгубивший либеральными реформами 90-х миллионы своих сограждан таким образом хочет выглядить более авантажным на фоне тех трагических событий. Но как не крути цифрами, а 8-10 млн. человек сверхсмертности только в России за 20 постперестроечных лет выглядят гораздо страшнее 2,5 млн. умерших от голода в 1933 году во всем СССР.
