Существует такой миф, будто пропаганда в сталинском СССР до ВОВ была классовой, а во время и после войны – «национальной». Придуман этот миф буржуазными историками. Упоминается он чуть ли не в каждом школьном учебнике по истории. Ну и буржуазные СМИ периодически на него ссылаются.
Господа оппортунисты очень любят подбирать с пола всякую гадость, вот и этот миф им тоже пригодился. Оппортунисты троцкистского направления используют его в борьбе со Сталиным, который, якобы, «предал идеи коммунизма». Разного рода нацпаты, наоборот, восторгаются Сталиным, который перебил «жидо-коммунистов» и вернулся к «русской национальной идее».
Однако в основе любого мифа лежит, как правило, исторический факт, трактовка которого затем извращается и/или упрощается в соответствующем ключе. Что же лежит в основе данного мифа? Да тот исторический факт, что советская пропаганда, действительно, в военный и послевоенный период претерпела некоторые изменения. Действительно, национальные мотивы в ней стали использоваться активнее. Но ведь этот факт нужно еще осмыслить с научных, диалектико-материалистических позиций, а с этим у буржуазных горе-историков и господ оппортунистов – туго.
Попробуем разобраться.
Начнем с самого факта. Да, действительно, советская пропаганда в период ВОВ отличалась от довоенной тем, что в ней стали использоваться образы не только революционных героев, но и полководцев времен царизма – Суворова, Кутузова и др. При этом намеренно замалчивалась роль того же Суворова в подавлении польского восстания. В пропаганде времен войны действительно использовалось противопоставление по национальному признаку: «русские воюют с немцами». В наиболее критический период войны действительно это противопоставление звучало резко: «Убей немца!». Правда, во-первых, статья Эренбурга с заголовком «Убей!» была опубликована в «Красной звезде» (основной армейской газете), но не была перепечатана в наиболее массовых изданиях, вроде «Правды» и «Известий». Во-вторых, столь острое противопоставление не было основным направлением советской пропаганды военного времени. Наравне со словом «немцы» использовались выражения «немецкие фашисты» и просто «фашисты». В-третьих, советская пропаганда от пропаганды марксистско-ленинской науки в годы войны не отказывалась. В крупнейших советских газетах публиковались материалы самой разной направленности — от тех, которые были призваны воздействовать на эмоции, до научных статей, касающихся производственных, внутриполитических и внешнеполитических вопросов. Естественно, что доля первых была больше, чем в предвоенный период. Но ни о каком отказе от марксизма, ни о какой «замене» марксистского подхода буржуазным (национальным) речь, естественно, не шла.
Если же говорить о пропаганде послевоенной, то тут буржуазные историки и плетущиеся в хвосте у них оппортунисты обвиняют советскую пропаганду в потакании национализму. Дескать, преувеличивались достижения русских ученых, снимались фильмы о русских полководцах времен царизма, причем подчеркивалось, что эти полководцы «защищали отечество».
Что тут могут ответить коммунисты? Да, слово «русский», говоря о народе, в советской периодической печати после войны появлялось чаще, чем в предвоенный период. Но никакого замещения слова «советский» словом «русский» не происходило. Не могло быть и речи об отказе от пропаганды марксистско-ленинской науки, которая велась в прежнем объеме.
Да, снимались фильмы про адмиралов Нахимова и Ушакова. Действительно, деятельность данных исторических личностей трактовалась в исключительно положительном ключе; говорилось о «защите отечества», но замалчивался факт, что победы данных полководцев укрепляли царизм. Однако, во-первых, было бы большой ошибкой сводить весь советский послевоенный кинематограф исключительно к подобным фильмам. Во-вторых, подобные исторические фильмы снимались и до войны («Петр Первый» — 1937 год). В-третьих, кто сказал, что тезис о защите отечества не мог быть использован в советской пропаганде в интересах дела коммунизма, особенно, в тех условиях, когда строительства коммунизма, действительно, велось? Вот об этом господа оппортунисты забывают. Одна и та же схема, используемая в пропаганде, в одно время может работать в интересах рабочего класса, а в других – противоречить им.
Теперь нужно поставить вопрос, а что такое, собственно, «пропаганда». Это комплекс мер, направленных на скорейшее внедрение в общественное сознание определенных идей. Для такого скорейшего внедрения используется великое множество различных приемов и «манипулятивных схем». Изобретена пропаганда была эксплуататорскими классами. Ее задача – побудить эксплуатируемых действовать в интересах этих классов, то есть вопреки своим собственным интересам. Пропаганда ВНУШАЕТ, но не объясняет. Все пропагандистские технологии есть технологии внушения, они призваны воздействовать на эмоции, а не на разум. Необходимым условием для успешной пропаганды является наличие безграмотного в научно-теоретическом плане большинства общества.
Коммунистическая пропаганда, по большому счету, вовсе не является пропагандой. Она направлена на то, чтобы уничтожить те условия, в которых пропаганда может работать. Можно сказать, что коммунистическая пропаганда есть пропаганда иного качества. Она лишь внешне напоминает пропаганду старую, эксплуататорскую, но содержание у нее уже другое. Коммунистическая пропаганда, прежде всего, ОБЪЯСНЯЕТ, то есть обращается к разуму объекта пропаганды. На коммунистической пропаганде, конечно, есть «родимые пятна» той, предыдущей пропаганды. То есть на эмоции она тоже воздействует, но необходимость эмоционального воздействия на общественное сознание обусловлена недостаточным уровнем научно-теоретического развития масс и МЕРА такого эмоционального воздействия уже совсем другая. Кроме того, это воздействие на эмоции (см. выше) имеет своей целью опять же искоренение невежества.
Вот этой диалектики пропаганды господа оппортунисты так и не поняли. Их мышление метафизично. Увидели упоминание «русской нации», «защиты отечества», Суворова – и это подействовало на них как красная тряпка на быка. Так, ЖЖ-дурачок под ником «долоев» написал кучу бреда http://doloew.livejournal.com/80479.html, из которого сделал вывод:
«И надо быть, простите за выражение, полным эренбургом, чтобы в упор не видеть классовой составляющей войны.
Надо быть абсолютным симоновым, чтобы, глядя на зверствующих лавочников, орать: «Вот они, ваши немецкие рабочие!».
Надо быть неизлечимым шолоховым, чтобы лепить клеймо нелюдей на целый народ в уверенности, что сотрется оно без всяких последствий при дальнейшем изменении международной обстановки».
То есть на основе того, что советская пропаганда военного периода по форме отличалась от довоенной, он делает вывод, будто советское руководство «не видело классовой составляющей войны». На самом деле, сущность фашизма как явления прекрасно понималась советским руководством, а уж то, что не бывает войн надклассовых – и подавно. Более того, данная тема неоднократно поднималась на страницах советской печати, то есть и большинство населения было осведомлено, что предстоящая война будет носить классовый характер. Но кроме этого, советские граждане были осведомлены и о борьбе немецкого пролетариата против фашизма.
Абсолютно очевидно и другое. А именно, что подавляющее большинство населения СССР марксистским диалектическим методом все же не владело и с трудом могло понимать, как так может получиться, что немецкие братья по классу, соотечественники Тельмана, доблестно боровшиеся с фашизмом, могут воевать против СССР не под дулами заградотрядов, а добровольно, с усердием, даже и не думая о добровольной сдаче в плен. Вероломное нападение было для советских людей шоком, равно как и те зверства, которые стали творить гитлеровцы на советской земле.
По материалам советских газет видно, что советские пропагандисты в первые недели войны разделяли иллюзии, насчет того, что немецкий солдат неохотно воюет на советской территории, публиковались заявления перебежчиков, материалы о тяжелой жизни немецких пролетариев. Но такие иллюзии рухнули довольно быстро, и встал вопрос, как объяснить советскому человеку, что немецких пролетариев, пришедших с оружием на советскую землю, нужно беспощадно убивать, а не рассчитывать на то, что в них проснется классовое сознание. Пытаться объяснить с научных позиций? Но это сложнейший вопрос, понимание которого требует от человека, прежде всего, понимания диалектики.
Увы, у большинства этого понимания не было. А у советского руководства не было времени, чтоб долго и кропотливо разъяснять массам этот сложный вопрос с научных позиций (хотя научные статьи по данному вопросу были). Нужно было дать четкий ответ, против кого мы воюем и за что. Воюем против немецких фашистов, против немцев – давних врагов русских; немецкие солдаты – не люди, а звери, одурманенные гитлеровской пропагандой, поэтому их надо убивать; русские всегда выгоняли захватчиков с родной земли под предводительством великих полководцев. Соответственно и вместо «защиты социалистического строя» стали говорить просто о «защите отечества». Да, можно сказать, что это примитивно и ненаучно. Можно упрекнуть коммунистическую пропаганду в определенный период в отходе от научности. Если бы не одно большое НО. Понятный абсолютно любому советскому человеку лозунг о защите родины, трудовая и непосредственно вооруженная борьба советских людей под этим лозунгом объективно ЯВЛЯЛАСЬ именно защитой социалистического строя и служила делу строительства коммунизма. Уступка массовому научно-теоретическому невежеству объективно сработала против невежества, поскольку ликвидация такого невежества была бы просто невозможна, если б война была СССР проиграна.
Тем более, стоит подчеркнуть, что эта уступка была временной. По мере изменения ситуации на фронтах, в газетах все чаще писали о том, что немцы тоже бывают разные, что есть Германия Гитлера и Германия Тельмана и т.п. А особо ретивым любителям равнять всех под одну гребенку, вроде Эренбурга, дали по шапке.
Но господа оппортунисты – невежды по определению. Диалектика для них – тёмный лес. Вот и пишет другой ЖЖ-идиот Пуффинус:
«Уж не знаю, кем нужно быть (или что употреблять), чтобы поставить в один ряд Суворова и Чапаева. Царского генерала (и помещика, на минуточку), гнавшего на убой подневольных мужиков ради интересов Екатерины и Павла — и человека, который вроде бы сражался за революцию, чтобы навсегда покончить с этой (здесь у автора нецензурное слово). Оба они воевали, да — но за совершенно противоположные вещи. С таким же успехом римские легионеры могли бы называть себя внуками Брута и детьми Августа». http://puffinus.livejournal.com/1489497.html
Это про советский плакат «внуки Суворова, дети Чапаева».
Какая, собственно, разница, за что сражался Суворов, если он действительно был великим полководцем и теоретиком военного искусства? Чем, собственно, плохо, если образ Суворова использовался в советской пропаганде в интересах дела коммунизма? Да и почему, собственно, если говорить об исторической правде, его огромные заслуги в деле развития военного искусства вдруг перечеркиваются его ролью, к примеру, в подавлении польского восстания? Ну а что касается преемственности, то хорошо написано вот здесь http://bortnik.livejournal.com/261956.html.
Теперь несколько слов о пропаганде послевоенной.
Здесь нужно сказать, что так называемый «позднесталинский русский национализм» является очередным буржуазным мифом. Если сравнивать с довоенной пропагандой, то да, чаще стали упоминаться, к примеру, достижения русских ученых. Но ни о какой замене марксистского научного подхода буржуазным национальным не могло быть и речи. Чтоб убедиться в этом, достаточно сходить в библиотеку и полистать подшивки послевоенной «Правды». Если в «Правде» самых первых послевоенных лет (1945-46 гг) еще можно заметить «отпечатки» пропаганды времен войны, то впоследствии все возвращается в довоенное русло. Доля материалов, имевших своей целью внушение, падает, а доля научных материалов, наоборот, растет.
Радикально изменилась ситуация в течение нескольких лет после смерти Сталина. Вот тогда действительно резко упал научный уровень публикаций. Причем за счет этого даже «Правда» «похудела», то есть сократилось количество полос. Но это уже совсем другая история.
http://n-petrovich.livejournal.com/50813.html
