По мотивам вот этого.
Ukrainian Министр Внутренних дел Арсен Борисович Аваков доел запеканку из омара, тщательно вытер губы салфеточкой и сыто отрыгнул. Плеснул в стакан грамм 150 Martell L’Or, выпил одним махом и поморщился: «Две штуки баксов за бутылку, а на вкус — тот же «Остров Крым», гадость, только горло дерёт»… Вспомнив про Крым, Аваков немного загрустил и задумался. После пары минут раздумий он раскрыл свой Stealth Macbook Pro, зашел в «фейсбук» и защелкал по клавишам:
В эти пару дней много говорил с нашими в зоне АТО – от генерала до бойца. И хочу пару слов сказать о по-настоящему важном.
Война не может порождать светлых чувств. Но, может порождать очищение. Фальшивое и наносное сгорает в огне войны очень быстро – будто бы намеренно оставляя место настоящему…
Министр с гордостью перечитал написанное. Подумав, стёр слово «настоящему» и набрал его снова, заглавными буквами — «НАСТОЯЩЕМУ». «Теперь вообще чисто как у Толстого, или у этого, как его… Круто, короче, получилось!», — улыбнулся про себя Аваков. Он пригубил ещё коньяку, закусил кусочком сыра Pule и развил свою мысль далее:
Через неустроенность и боль, через смерть товарищей и необходимость убивать в ответ, через страх за родных, через наблюдение за горем людей, лишенных своего дома…
В дверь кабинета заглянул официант, смазливый парнишка лет 20-ти.
— Десерт желаете, Арсен Борисович?
Аваков раздражённо махнул рукой, официант испуганно притих. Аваков продолжал сочинять, пока вдохновение не ушло:
Всем не просто на этой войне, и это очищение и искупление для каждого – нужно, как обязательное условие победы…
— Обязательное условие победы, да! — пробормотал Аваков себе под нос. Обернулся к официанту, вопросительно приподнял бровь. Официант кокетливо улыбнулся.
— Десерт, Арсен Борисович. Жасминовый рис в сливочном суфле. Чизкейк со свежей клубникой и чипсами из глюкозного сиропа. Тирамису с «Марсалой»…
— Волоки тирамису. И давай-ка коньяка ещё бутылку.
Официант удалился, подобострастно расшаркавшись. Аваков откинулся на спинку мягкого, удобного дивана, поставил ноутбук себе на колени и набрал ещё несколько фраз:
Искупление. Оно наступает как неотвратимая плата за совершенное. И у каждого это искупление свое – и у меня, и у Вас и у Донбасса и у Украины. И каждому дано ровно столько, сколько заслужил и сколько выдержит…
Министр сам расчувствовался от этих проникновенных строк. Он смахнул набежавшую слезу умиления, допил прямо из горлышка бутылки оставшийся коньяк, закусил бутербродиком с чёрной икрой и продолжил:
Украина выдержит, и ты не сдавайся. Стисни зубы и терпи свое искупление. И делай, ДЕЛАЙ то, что должен!
Вошёл официант, поставил на стол десерт и новую бутылку Martell L’Or. Аваков с удовольствием разглядывал грациозного юношу. Официант, смущенно краснея под пристальным взглядом грозного министра, вышел из кабинета. Арсен Борисович достал из кармана коробочку с кокаином, высыпал горсточку порошка на тыльную сторону ладони, вдохнул, снова откинулся на спинку дивана. «А изгиб бедра у этого парнишки — очень даже… — рассеянно думал Аваков об официанте. — Надо бы поближе познакомиться. Принесёт счёт — спрошу, почему он не на фронте до сих пор. Это его, пидора, сразу на нужный лад настроит! Пускай тоже… Терпит своё искупление, бгг!» Министр плотоядно усмехнулся. Надо было как-то завершить пост об искуплении, но нить рассуждений как-то потерялась, да и вообще — после кокаина пропала страсть к публицистике. «А, хрен с ним!» — поморщился Аваков и быстро набрал первое, что пришло на ум:
P/S Сегодня заметил странное совпадение, на английском искупление пишется – ATOnement…
«Блядь, к чему это я?, — удивился министр. — Впрочем, похуй, электорат схавает. А кто не схавал — тот москаль!» Улыбаясь внезапно родившемуся каламбуру, министр закрыл ноутбук и налил себе ещё коньяку. Смакуя вкусный напиток, Аваков думал: «Гражданская война — это очень страшно. Но жить всё-таки — хорошо!«
