Тем, кто читал мою статью «Логика и эволюция» знакомо моё представление обратной причинности как возможного истинного ключа к вопросу развития человека как вида. Насколько те же принципы применимы к частной жизни одного, отдельного человека? В данной статье я попытаюсь ответить на этот вопрос.
Умер человек, попал в рай, и спрашивает у бога: — Всю мою жизнь меня мучил вопрос: зачем я живу? Ответь мне: зачем ты меня создал? — А ты помнишь Машу Иванову? — Ну помню. — Помнишь, ты ей в пятом классе списать дал? — Помню.
— Ну вот!
Анекдот
В упомянутой выше статье я упоминал, что, по сути, истинный смысл тех или иных наших действий становится ясен нам спустя некоторое время после того, как они были произведены. Несколько последовательностей событий, в части из которых мы поучаствовали лично, наконец-то сходятся в одной точке — и человек понимает, зачем ему всё это было нужно, к чему он на самом деле стремился. Армии психологов готовы помочь любому из нас объяснить этот истинный смысл: скрытые мотивы, неосознанные, но глубоко запавшие в подсознание эмоциональные реакции и так далее. Я настаиваю на избавлении от этой бессмысленной шелухи. Значительная часть происходящих с нами событий, если анализировать их с позиций формальной логики, кажется случайной последовательностью отдельных фактов — но вся наша жизнь состоит именно из таких событий. Случайно оброненное или подслушанное слово делает людей врагами на всю жизнь, а такой же случайный взгляд или прикосновение становятся началом новой любви.
И тем не менее, человечеству издревле не даёт покоя вопрос: в чём же состоит смысл жизни? Дошло до того, что некоторые философы объявили этим самым смыслом сам его поиск: дескать, как найдешь — так всё, приехали. Мне лично импонирует точка зрения, что смысл жизни состоит в том, чтобы после тебя она стала лучше, чем была до тебя. Однако это весьма субъективно. Маньяк, убивающий проституток, искренне верит в то, что делает этим мир лучше. Не говоря уже о многочисленных террористах на том или ином троне — примеров предостаточно. Они все хотят «как лучше». Уверен, никто не хочет войти в историю кровожадным тираном. Но логика событий неумолима, и посредственный художник становится великим убийцей. К тому же, делать жизнь лучше можно по разному; заработать миллиард долларов, чтобы твои дети и внуки ни в чём не нуждались — чем не благая цель? Притом, что её реализация делает лучше жизнь конкретных людей, а не абстрактных наций или классов! Сами миллионеры, однако, понимают, что — не благая. И именно поэтому швыряют деньги на благотворительность; хотят откупиться у высшей справедливости, понимая, что на деньгах — кровь и пот миллионов. В общем, фраза хоть и красивая, и, так сказать, побуждающая к этическому сознанию, тем не менее, она никак не может устроить нас с познавательной точки зрения. А, значит, требуется иной подход.
Важно понять, что поиск смысла жизни не случаен, и не самоценен. Это раздумье на пути к Смерти — и попытка понять, что будет дальше. Именно осознание принципиальной конечности своего существования заставляет человека искать ему оправдание. И именно в этом и лежит, на мой взгляд, ключ к пониманию проблемы.
Так же, как и в случае с человечеством вообще, отдельный человек движется по жизни в сторону, обратную своему представлению об этом движении. Мы ощущаем время потому, что наша жизнь, наше осознание движется против его течения. Таким образом, течение нашей жизни — противоположно течению времени, по крайней мере, в той форме, как мы его воспринимаем. И это не случайно: ведь только двигаясь против течения — можно прийти к истоку. Смерть — не конец, а начало, старт жизни, а вся жизнь — создание предпосылки к появлению конкретного, уникального свода житейского опыта, неповторимой последовательности событий и эмоциональных реакций на них — словом, всего того, что называют обычно личностью. Осознав себя, материя себя творит.
По ту сторону смерти находится наша совершенная, законченная модель — творец того, что мы называем своей жизнью. Это подозревали еще даосы, говоря, что цель и путь — одно; человеческая личность неотделима от опыта, который ее формирует — но именно сформированная личность выстраивает этот путь, который со всей неизбежностью приводит к ней, как к цели.
Каждый из нас, пройдя этот рубеж, безусловно, утратит субъектность — потому что через обретение субъектности нам стало доступно осознание возможности отдельности существования. Именно и только этот опыт мог привести нас к формированию, уникального набора спецификаций — одного из миллиардов, но единственного. Все жизни различны, и в своём чередовании они представляют собой механический перебор всех вариантов того, какой может быть жизнь. Если же мы возьмем все эти жизни, и сформированные ими личности, в совокупности, то мы придём к пониманию единости и цельности человеческого опыта, в котором каждый элемент — неповторим и все — взаимосвязаны.
Жизнь человечества в целом — путь к единению; жизнь в каждом конкретном случае — либеральная фантазия коммунистического разума, служащая лишь для того, чтобы осознать противоестественность разделённости. И пусть каждый умирает в одиночку — вне жизни человечество, уверен, едино. Так же, как было когда-то давно, в будущем.
