Кажется, что современное общество достигло вершины технологического развития, производя в огромном количестве то, что еще недавно было уделом избранных. Как из рога изобилия сыпятся новые смартфоны, планшеты и прочие гаджеты. Средняя диагональ телевизора давно уже превзошло метровую границу, а качество видеоизображения почти сравнялось с качеством кинематографа. Что же касается телекоммуникаций, то тут прорыв еще грандиознее. Многие еще помнят те времена, когда единственным способом связи с далеко живущими родственниками была отправка телеграммы (если не считать архаичных писем). Теперь же даже «обычная» сотовая связь кажется недостаточной — современные технологии, вроде 4G, позволяют организовывать сеанс мобильной видеосвязи и обеспечивать доступ к любимым сайтам прямо в дороге.
Какое еще может быть подтверждение тому, что прогресс в современном мире несется со все увеличивающейся скоростью? Но есть вещи, поражающие еще более, чем 4G. Таковыми являются, например, 3D-принтеры. Удивительная вещь – небольшой станок может производить разные созданные в 3D-программах изделия. Правда, некоторые могут возразить – во-первых, не такие уж разные, а ограниченные используемыми в 3D- принтерах материалами. А во вторых – подобная возможность не сказать, чтоб очень уж уникальная: подобными возможностями обладают огромное число станков с ЧПУ, выпускающиеся уже несколько десятилетий. Более того, последние гораздо универсальнее 3D-принтеров: фрезерный 3-х координатный станок прекрасно может работать и с пластмассой, и с большинством металлов. Правда, стоят подобные станки дороже, но только потому, что у них выше требования к точности и производительности.
Но фрезерный станок — хоть и 3-х координатный — мало у кого способен вызвать вдохновение: станок, он и в Африке станок, связан с заводами, производством и прочей мало вдохновляющей средой. Иное дело – 3-D принтер. Эта технология обладает уникальной особенностью: каждый ее шаг вызывает огромный шквал откликов. Научились «печатать» металлом – это огромный прорыв. Китайцы «напечатали» на некоем аналоге 3-D принтера дом (на самом деле, блок из бетона) – это прорыв. Кто-то печатает подобным образом еду (Зачем!!!) – это, соответственно, так же прорыв. Сообщают уже, что на 3-D принтере могут печатать человеческие органы, и видимо, человека целиком. В общем, нет ни одной вещи, которую (гипотетически) невозможно было бы выполнить на нем. Кажется, что 3-D принтер, кажется, сулит нам новое будущее – будущее, свободное от производств, в котором все, что нужно, будет производиться непосредственно в данном устройстве. Теперь достаточно нажать кнопку, и чудо-машина произведет любую вещь, нужную в хозяйстве. Хочешь – телевизор, хочешь – бифштекс с кровью, хочешь – вообще дом целиком. Красота!Разумеется – и это постоянно подчеркивается – это возможно будет только в будущем. Сейчас технологии 3-D печати еще слабы и могут творить весьма ограниченное число деталей. Но это только начало – другие технологии начинали так же с весьма скромных результатов. И что получилось в итоге…
А кстати, что получилось? На самом деле, ведь все «технологическое богатство», которое мы видим сейчас: от огромных доменных печей до микроэлектроники действительно начиналось с весьма скромных размеров, с мастерских ремесленников. Какую отрасль не возьми, прогресс весьма впечатляющ. Но при этом ни одна из этих технологий не стала «могильщиком» общественного производства, как такового. Напротив, рост и развитие технологий приводили только к росту технологического разделения и к увеличению количества потребных для этого производств. Первые доменные печи вполне сооружались на «местных» материалах и местными же мастерами, современное же металлургическое производство требует огромного числа всевозможных работ. То же самое можно сказать про любое другое производство: чем дальше, тем сложнее становится создание необходимой для него оснастки. Поэтому странно было бы, если 3-D принтеров выполнялось противоположное условие.
Правда, энтузиасты 3-D печати в ответ на это утверждают, что вся эта сложность будет выполняться на самих 3-D принтерах. Типа, один принтер напечатает другой – и так далее. И единственной реальной проблемой станет пресловутый «копирайт», которым «злые капиталисты» защищают свою продукцию: дескать, они просто «встроят» в устройство ограничения на самокопирование. Но и тут не все страшно – ведь есть благородные хакеры и прочие борцы за свободное копирование, которые способны обойти эту проблему.
Кажется, что тут все продумано. Но на самом деле, это не так. Выше я не зря упомянул пресловутые 3-х координатные фрезерные станки – технологию сугубо классическую и понятную. Они реально могут «делать» то же самое, что и современные 3-D принтеры, и вполне способны самостоятельно выполнить все детали собственной конструкции (за исключением электроники и электротехники). Но вот заниматься подобным никому в голову не приходит. Данные станки изготавливают исключительно «традиционным» образом, с разделением на операции. Просто потому, что так – дешевле. А всевозможные трехмерные методы обработки используются в иных целях, где им нет альтернативы — в опытном и мелкосерийном производстве.
То же самое относится и к 3-D принтерам. Разумеется, нет ничего невозможного в изготовлении деталей принтеров, от корпусов до механизмов. Но вот только в промышленном производстве подобные детали стоят даже не в разы, а на порядки дешевле. Кроме того, как уже сказано выше, в технологии 3-D печати существует естественное ограничение по точности обработки. Условно говоря, точность инструмента должна превышать точность изготавливаемого изделия. А в случае с 3-D – печатью, по крайней мере, массовой, это не соблюдается. Конечно, никто не мешает повысить точность технологии, но вот стоимость ее в этом случае будет уже другой. Кстати, если все же идти по данному пути дальше, до возможности «печати» электронных схем (возможность подобного для кремния пока обсуждать не будем), то тут прецезионность, и соответственно, стоимость, должна возрасти на несколько порядков и приблизится к стоимости «стандартной» производственной линии. Ничего не поделаешь – законы физики не обманешь, и если надо получать микронную точность, то придется поддерживать стабильность техпроцесса на уровне тысячных долей процента, компенсировать тепловые (и прочие) деформации, и вообще, делать ровным счетом то же, что и при «большом» производстве.
* * *
Таким образом, можно сказать, что 3-D печать является ни чем иным, как самой что ни на есть обычной технологией, имеющей свои достоинства и недостатки. Эта технология имеет вполне определенные задачи для своего применения (в том числе, и в быту), но, как и множество остальных технологий, вряд ли может претендовать на замену всего остального. Но, тем не менее, именно на нее многими возлагается подобная задача. Эта отношение к 3-D принтерам кажется довольно странной – действительно, с чего бы довольно «нишевое» оборудование оказалось возведено в ранг «суперсилы», способной изменить человеческую историю?
На самом деле, этот вопрос не столь прост, как кажется. Человечество (по крайней мере, некоторая его часть) вознесло 3-D принтер на «вершину техномогущества» далеко не случайно. Дело в том, что эта идея о «закрывающих технологиях», которые полностью изменят жизнь человека, возникла еще до появления технологий 3-D печати. На 3-D принтеры оказалось перенесено то ожидание, которое ранее относилось к такой отрасли технологической деятельности, как нанотехнологии. Да, именно те самые, которыми занимается Чубайс и которые должны были стать основой «российской кремниевой долины» в пресловутом Сколково. Конечно, Сколково – это скорее «боковая ветвь» «нанотехнологического дерева», вернее, уже его конец. Но эта имитация полезной деятельности за государственные деньги прекрасно показывает, насколько велики были ожидания от нанотехнологий. Речь ведь шла не просто об использовании частиц нанометровых размеров – к чему сводятся нанотехнологии сегодня. Нет, говоря об нанотехнологиях, подразумевалось нечто другое – как раз то самая «закрывающая технология», которая мыслилась чудесным образом меняющей все вокруг.
Речь идет, конечно, о том, что тогда называли «молекулярные наноассемблеры». Это микроскопические устройства, способные манипулировать отдельными молекулами, собирая из них всевозможные химические соединения и механические конструкции. Таким образом можно было создавать все, что угодно из всего, чего угодно. Можно представить, что данная технология представляла собой некую вариацию на тему «философского камня» («слабого типа», так как пересборку атомов наносборщики производить не могли). Еще более важным в данной технологии было то, что данные наноассемблепы могли производить наноассемблеры – то есть, самих себя. Получалась полностью самовоспроизводящая технологий, для которой действительно не требовалось ничего – достаточно было создать (каким-то образом) самый первый наноассемблер, а дальше он создал бы свою копию — и так далее… В общем, получилось бы то, что происходит при росте колонии бактерий, которая из одной-единственной клетки способна вырасти до популяции в миллионы тонн.
Как известно, «сила» «природных» бактерий колоссальна: они обеспечивают огромное количество процессов в живой природе: от разложения останков до работы процесса пищеварения. Соответственно, и искусственно созданный «механические бактерии» могли бы обладать колоссальной мощью. Производство реально становилось аналогом природных процессов, в котором вместо изготовления той или иной вещи происходило бы ее «выращивание» при помощи миллиардов наноассемблеров. В этом случае говорить о каком-либо отдельной фабрике или заводе было бы невозможно — ими становилась вся среда целиком
Именно тут и кроется ключ к разгадке популярности нанотехнологий. Будучи реализованными, они реально уничтожали бы пресловутые производственные отношения. Т.е., полностью бы отменяли все те классовые отношения, которые существовали до этого. Это был бы настоящий «Конец Истории», аналог фукуямовского «Конца Истории» для производственных систем. Ликвидировав даже намек на производственные отношения (которых настоящий либерал, конечно, публично не признает, но втайне знает об их существовании), нанотехнологии могли служить надежным фундаментом для вечного процветания либеральной общественной системы. Именно поэтому интерес к нанотехнологиям проснулся именно в момент, когда либеральная идея конца истории овладела большинством умов. К этому времени идея наноассемблеров была не нова – она возникла еще в 1970 годах, а сам термин «нанотехнологии» был использован (и раскрыт) Э. Дрекслером в книге «Машины создания: Грядущая эра нанотехнологии», вышедшей в 1980 году. Использовалась эта идея и в фантастике, например, знаменитый роман Станислава Лема «Осмотр на месте», посвященный этой проблеме, вышел в 1982 году.
* * *
Но до определенного момента это была всего лишь одна из экзотических футурологических идей, и лишь господство концепции «Конца Истории» превратила ее практически в мейнстрим технологической культуры. Правда, с практической реализацией вышло не совсем гладко, а вернее, наоборот. Прекрасно выглядящие на экранах мониторов и журнальных иллюстрациях, 3D модели наномашин по некое загадочной причине никак не появлялись в реальной жизни. Научные статьи выходили одна за другой, но при этом дальше пресловутых презентаций дело не шло. Да, были эксперименты со сканирующим туннельным микроскопом, позволяющие передвигать отдельные атомы, но и они не закончились ожидаемым прорывом – созданием наноассемблеров. Выложенное из атомов слово IBM так и осталось забавным технологическим курьезом, подобным старинным миниатюрам, прекрасно демонстрирующим возможности техники, но абсолютно никому не нужным.
Почему так произошло – далеко не секрет. На самом деле, понятно, что между идеальным 3D моделями, созданными в идеальном виртуальном пространстве, и реальными конструкциями, работающими в реальном мире, лежит пропасть. В наномасштабах работают совершенно иные силы, нежели в привычном нам мире, и механический перенос существующих техник туда невозможен. Наномасштабы – это скорее химия, нежели механика, тут нужен совершенно иной подход к проектированию. На самом деле, в этом тоже нет ничего сложного – поэтому тогда, когда речь идет о реальном применении нанотехнологий, используются скорее химические, нежели механические техники. Но это на практике – на экране по механические шестеренки и манипуляторы из отдельных атомов кажутся гораздо эффектнее. Да и разработка реальных «искусственных бактерий» требует не только больших затрат средств и времени, но и умения работать на стыке разных дисциплин: химии, физики, биологии и т.д., вплоть до досконального знания конкретных технологий. Отсюда понятно, что думать о быстром создании наноассемблеров – невозможно. Поэтому можно сказать, что увлечение нанотехнологиями (/в виде идеи наносборщиков) не имело под собой реальных технологических и научных оснований.
Напротив, в основании этого процесса лежала идея пресловутого «Конца Истории», идеи завершения процессов общественного развития и достижения либерального «Золотого века». Именно поэтому идея универсальных «машин создания» была извлечена из арсенала футурологии и активно внедрена в жизнь. Наноассемблеры должны были уничтожить производственные отношения и рабочий класс, как таковой – и тем самым, уничтожить угрозу существующему элитарному, иерархическому обществу, «законсервировать» систему иерархии, и все это сделать с минимальными затратами. По крайней мере, в этом состояла объективная потребность обывателя, еще остающегося в это время в «гуманистическом поле» прошлого. Он еще не готов бы к принятию полноценной фашистской системы подавления, которая и является единственно реальным способом сохранения иерархии, он еще не готов был к идее бесправных низов и всемогущих верхов. Но еще менее он был готов к противоположной идее равенства и братства – поэтому «технологическая соломинка» нанотехнологий казалась для обывателя спасительной.
А ученые и инженеры просто использовали данную возможность для получения конкретных благ. Понятно, что реальные специалисты прекрасно понимали, что реализовать разрабатываемые ими конструкции в реальности не удастся, но раз на это дают деньги… В конце-концов, нанотехнологии – в смысле использование частиц наноразмеров – оказались полезными для достижения многих реальных целей. Но проблема с «наноассемюлерами» оставалась – чем дальше, тем более ясно становилось, что никаких «машин создания» в ближайшее время создано не будет. Когда Чубайс был назначен главой «Роснано», это уже было понятно большинству. Все большее «размывание» и дискредитация идеи «технологической подпорки» либерализма для части «думающих обывателей» становилась реальной проблемой.
И технология 3D –печати подвернулась тут как раз кстати. В совокупности с идеей свободного программного обеспечения она стала основанием для нового «техномифа», заменив собой дискредитированную идею «наноассемблеров». В конце-концов, 3-D печать реально существует, и ее результаты можно не только увидеть своими глазами, но и потрогать руками. В этом случае очередной «убийца пролетариата» был очевиден. Сейчас тяжело понять, насколько данная технология была оправдана технологически и насколько применение 3-D печати имеет смысл в большинстве случаев. Но одно можно сказать точно – идея о самовоспроизводстве данной технологии была, без сомнения, взята от нанотехнологий, где она была естественным явлением (в отличие от 3-D принтеров, как таковых, которые выпускаются на заводах). Этот «маркер» отчетливо показывает первичность социального заказа над технологическим, который тут остается далеко вторичным (как уже сказано выше, изготовление деталей на 3-D принтере ощутимо дороже, нежели при типовом техпроцессе, а точность их ниже).
* * *
И нынешнее «увлечение» 3-D печатью и объявлению ее «закрывающей технологией» является ничем иным, как очередным костылем в поддержку идеи «Конца Истории» и либерального «Золотого века», уже ощутимо качающейся и показывающей явные признаки своего конца. Либеральные свободы уже не кажутся столь неизменными, нежели четверть века назад, и все меньше остается надежд, что с ними не случиться то же, что и со свободами социальными. Мировая элита показывает, что она не остановится ни перед чем, и пресловутый «Патриотический акт» представляет собой лишь начало. «Ангельская маска» современного капитализма спадает, и под ней отчетливо видны дьявольские клыки. И соответственно, рано или поздно, но каждому человеку станет ясно, что «Концом Истории» тут и не пахнет.
А 3-D принтеры? А 3-D принтеры – не что иное, как обычная технология, одна из многих в огромном списке существующих методов производства, со своими достоинствами и недостатками. И рассматривать ее нужно именно в этом плане. А вовсе не как мифическую «закрывающую» технологию, заменяющую собой все остальное – и прежде всего, социальное развитие. Надо понять, что как бы не хотелось, но обойтись без социальной перестройки не удастся, что никакие технические, научные или культурные достижения не позволяют преодолеть социальный кризис. Это придется делать другим образом…
