Руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Василий Колташев в интервью с ним утверждает, что вторая волна мирового финансово-экономического кризиса уже настигла нашу страну. Владимир Петров попытался разобраться в том, действительно ли в ближайшие годы россиянам придется почувствовать на себе влияние мировой экономической нестабильности и какие меры необходимы для того, чтобы выйти из нее.
Летом статистика зафиксировала сокращение промышленного производства в России. Министерство экономического развития обещало его падение к 2014 году на 2%. Что все это означает, и почему обещания министров о росте экономики и приходе инвестиций не реализуются?
Кризис — если оценивать его по внешним проявлениям — вернулся в Россию. Это так называемая «вторая волна». Она медленно надвигалась на нашу страну, медленно проникала в экономику, неспешно снижала темпы ее роста и привела к спаду. Он не имеет черт стремительного, что вполне логично: на мировом рынке нет пока крупных потрясений. Власти США, ЕС, Китая держат ситуацию в своих странах под контролем. Нет пока условий для грандиозного обвала — такого, какой был в 2008-2009 годах.
Конъюнктура неблагоприятна для российских сырьевых монополий. Но чиновники напрасно пытаются связать медленный спад в России целиком с проблемами на мировом рынке. Формально цены на сырьевые товары высоки, они неустойчивы — эта проблема существует. Большое значение также имеет снижение ценности валют (слишком много денег было напечатано за годы кризиса).
Но главная причина — в том, что российский крупный бизнес никаких особенных уроков из «первой волны» кризиса не вынес. Он не сумел повысить свою эффективность, снизить издержки за счет нового оборудования и реорганизации производственного процесса. Не внешние колебания, а внутренние факторы обусловили возобновление спада в российской экономике.
В чем они состояли? Что здесь было главным?
Спрос слаб, кредит чрезмерно дорог, а действия кабинета Медведева лишь ухудшили положение. После президентских выборов, с лета 2012 года правительство развернуло неолиберальное наступление. Социальная сфера была сдвинута в рынок, что ударило по кошельку многих россиян. Были повышены тарифы. Началась новая приватизация. Стали сказываться последствия вступления страны в ВТО. Все это в сумме ускорило процесс исчерпания роста экономики, старт которому дали не столько антикризисные меры властей, сколько стабилизация в мировой экономике 2010 года. Обеспечили ее ФРС, за счет денежной накачки банков, и Китай, за счет огромных инвестиционных проектов.
В 2011-2012 годах ситуация в мировой экономике начала портиться. Осторожность российского руководства сдерживала тогда этот процесс у нас в стране. Сдерживали его и сравнительно высокие, пусть и мечущиеся вверх и вниз, цены на нефть. В 2010 году финансовые корпорации и чиновники пытались убедить себя и общество в том, что кризис закончился. В России особенно легко верилось в это. Экономика ведь оживилась. Из застойного состояния вышел рынок жилья: цены снова ударились в рост. Власти вновь могли представить данные о росте уровня потребления.
Повлияла ли на Россию экономическая ситуация в Европе?
Развитие европейского кризиса шло без остановки. Однако если в 2010 году его еще удавалось удерживать на юге еврозоны, то в 2011-2012 годах он начал поход на север. Положение на главном для России рынке сбыта все время только портилось. Как следствие, напряженнее становились и политические отношения, в частности — с Германией. Рост американского экспорта и сланцевая революция нанесли удар по старым торговым связям в мире. В результате, уже в 2011-2012 гг. «вторая волна» кризиса была очевидна в своем медленном наступлении на мировую экономику. В Россию симптомы кризиса вернулись в начале 2013 года, невзирая на сравнительно высокие сырьевые цены. К осени кризис закрепился в экономике страны и подготовил новые проблемы.
Что ожидает Россию в ближайшие полгода и каким может оказаться выход из кризиса, если только об этом уже можно говорить?
Мировой кризис не уходит так долго потому, что его работа не выполнена. Она не сводится только к разрушениям, главное — созидание.
Глобализация была целой эпохой, когда можно было говорить о «свободном рынке» и ослаблять государство. Тем, кто пережил Великую депрессию 1929-1933 гг., то, что такая система работала, могло показаться чудом. Однако она работала за счет удешевления товаров, благодаря дешевым рабочим рукам из новых индустриальных стран. Конец эпохе положил современный кризис.
Эксперты международной инициативы «Постглобализация» обоснованно полагают, что с 2008 года мир вошел в новую эру. Несмотря на то, что политика большинства стран все еще основана на принципах «Вашингтонского консенсуса», перемены назрели. Беда России в том, что у нас все еще крепка вера в давно устаревшие докризисные прогнозы, вера в то, что сырьевые ресурсы будут дорожать бесконечно. Кризис привел к ослаблению американской гегемонии в мировой политике, и это дает шанс миру стать многополюсным. Страны БРИКС, включая Россию, имеют такой шанс. Но необходима смена экономической модели. В сущности она неминуема, вопрос только в форме перехода.
До 2014 года российской экономике почти гарантирован медленный спад. Либеральные министры, разумеется, могут его ускорить: «вторая волна» в России — во многом их детище. Далее, в следующем году вероятно ускорение спада. Наша страна повторяет европейский сценарий развития кризиса. Банки будут стабильны. Серьезной биржевой паники, возможно, не будет. Государство сохранит контроль над бюджетом и финансовой сферой. Возможно, оно даже немного удешевит кредит (ныне безумно дорогой). Однако спад — не линейно и неспешно — будет развиваться. Возрастать будет негативный вклад ВТО в развитие «второй волны». Когда он ускорится? Сказать сложно. Возможно, здесь решающим будет внешнее давление, например, вскрытие новых проблем Китая. Возможно, главную роль сыграет внутренний фактор. Это может быть крушение рынка недвижимости, переживающего пока застой. Может быть, главным окажется кризис политический. Это тоже возможно.
О выходе из кризиса можно и нужно говорить. Для развития своего рынка — а именно это основа преодоления кризиса — России придётся выходить из ВТО. Развитие должно строиться на вытеснении импорта, его замещении. Стимулирование спроса при этом будет давать эффект для своей экономики, а не для китайских производителей. Нужен будет мощный государственный сектор и большая регулирующая роль государства в экономике. Понадобится менять социальную политику и всю систему власти.
Вы верите в скорые перемены курса? Возможен ли он сверху?
С середины 2012 года в России идет неолиберальное наступление. И политика эта в ближайшее время не изменится. При нынешнем кабинете даже не приходится ожидать ее частичной коррекции. Напротив, «энергопайки» для россиян ухудшают положение. И корень проблемы здесь в том, кому принадлежит власть в стране — она принадлежит сырьевым монополиям, которые делают ставку на внешние рынки. Сокращение внешнего спроса они рассматривают как временную проблему, стихийное бедствие, которое минует, как и в 2009 году. Однако ситуация в мировой экономике новая. Курс же в российской социально-экономической политике прежний и даже более суровый. «Жесткая экономия», куда входит и атака на РАН, перекладывает издержки бюджета на население. Вместе с тем, власти хотят вкладывать деньги в дорожное и железнодорожное строительство, не удешевляя кредит и не снижая нагрузки на население. Эта крайне противоречивая политика вряд ли даст эффект.
Россия консервируется, закрепляется в периферийном экономическом положении. Принятие антипиратского закона — еще одно свидетельство усиления этого процесса. С точки зрения нынешней роли России на мировом рынке, у нас слишком много образованных и технически грамотных людей — слишком много свободы в интернете. Вместе с тем, власти идут на уступки Западу по вопросу интеллектуальной собственности, поскольку не считают его зоной своих особых интересов и хотят избежать проблем с поставками своих сырьевых товаров на внешние рынки.
При всех речах о модернизации и инновациях, за 2008-2013 гг. усилился периферийный характер российской экономики. Со вступлением страны в ВТО шанс развития подлинно инновационных отраслей утерян. Таким образом, культурно-политическая реакция идет в России нога в ногу с экономическим консерватизмом. Это вовсе не означает, что будущее окажется мрачнее настоящего. Просто класс наемных работников должен стать активней.
Возможно, решающую роль здесь сыграют проблемы в жилищно-коммунальной сфере? Какое значение вообще имеют проблемы ЖКХ для экономической и политической жизни России?
Коррупция пронизывает всю государственную систему России, но не это принципиально в вопросе ЖКХ. Власти переводят страну в режим «жесткой экономии», что означает свертывание социальных расходов по всем направлениям. Государство было той единственной силой, от которой население ожидало решения жилищно-коммунальных проблем. Но оно постаралось все передать частным предприятиям, которые видят в застарелых проблемах основу для получения все новых денег от потребителей. И дело здесь не в дефиците конкуренции. Проблема в дефиците ответственности: если в магазине мы платим деньги и берем товар, то в бизнесе на почве ЖКХ мы вместо него очень часто получаем совсем не то, за что платили, и новый счет вдогонку.
Избегать вложений в инфраструктуры — это общая политика российских частных или полугосударственных учреждений в системе ЖКХ. Проблемы инфраструктуры часто используются для обоснования повышения тарифов. Почти полное отсутствие общественного контроля позволяет предприятиям в системе ЖКХ действовать нагло. Бизнес в этой сфере мыслится как рентополучатель, а не созидатель. Эффективность бизнеса в ЖКХ зачастую измеряется размером доходов при минимуме вложений. Причем чиновники редко интересуются результатами работы компаний, а население недостаточно активно. В результате, чиновники могут быть тесно связаны с такими «эффективными» проектами, и связи эти могут быть лишь коррупционными.
Государство в его нынешнем ультрарыночном виде, скорее, занимается созданием ниш для злоупотреблений, чем борьбой с ними. Примеры последнего редки, а проблем в ЖКХ очень много. Без изменения конструкции государственной системы задача не может быть решена. Хотя это и болезненный способ, но он, похоже, единственный. В регионах проблема развала ЖКХ стоит острее, чем в Москве. Однако не она даст главный толчок к протестным выступлениям. Последние, скорее, станут возможны по причине увольнений или сокращения заработной платы.
Власти забывают, что «кадровая оптимизация» среди работающих на государство в Евросоюзе все последние годы вела к увольнениям в частном секторе, урезаниям зарплат, а в итоге — к более острому неприятию либеральных социальных реформ людьми. В России сюда добавится еще дефицит прав и свобод.
Компания «РУСАЛ» обещает закрыть часть своих предприятий. В августе речь шла о четырех заводах. Можно ли рассматривать эту ситуацию как сценарий для всей экономики?
РУСАЛ стал жертвой не столько проблем на мировом рынке, сколько политики российского правительства. За год работы кабинет Дмитрия Медведева сумел нанести удар как потребителям на внутреннем рынке, так и по индустрии. Регулярное повышение тарифов сделало российское производство еще более уязвимым, чем оно было с момента вступления страны в ВТО. Перспективы РУСАЛ выглядят неутешительно. Стагнация экономики Китая и развитие кризиса в ЕС будут давить на рынки, где пока не приходится ожидать взлета цен на алюминий. Есть даже риск дальнейшего падения цен. Это руководство компании поняло. И девальвация рубля — средство, которое правительство, как кажется, не прочь пустить в дело — бизнесу Олега Дерипаски сильно не поможет. РУСАЛУ нужны дешевые кредиты, нужны заказы (что требует развития российской индустрии вообще), нужна дешевая электроэнергия, а ничего этого нет.
В подобном с РУСАЛом положении находятся сейчас многие компании. Плохо идут дела у производителей черного металла. Бизнес возлагает надежды на осень. Но даже если конъюнктура на мировом рынке улучшится, цены не будут иметь устойчивого характера. Снижение спроса на сталь в Китае и других странах остается главной угрозой для рынка. Что касается РУСАЛа, то его положение действительно сигнализирует об общем плачевном состоянии отечественной экономики, уже ощутившей «вторую волну» кризиса.
Может ли случиться так, что российские власти сделают резкий разворот в сторону региональной интеграции? Как согласуется расширение ЕС с планами ТС на расширение?
Создание Таможенного союза было шагом вперед, во многом неожиданным. Но за ним последовал вполне ожидаемый отскок назад: Россия была принята в ВТО. В Москве это оценили как победу. В Минске как беду. В Астане, похоже, никак не оценили, поскольку Казахстан уже держал основной курс на Китай и не позволял себе обманываться российскими интеграционными инициативами. Он, однако, обманывается надеждами на КНР.
Сейчас ТС явно переживает кризис: пышный старт проекта обернулся неясностью его перспектив. Россия не показала, что готова последовательно строить новый большой рынок и защищать его, усиливая индустрию. Зато ЕС перешел в наступление. Он старается включить в свою орбиту все постсоветские страны.
Тем временем, противоречия между Россией и Белоруссией обостряются. Таможенного единства между странами не вышло, и в Минске очень недовольны вступлением России в ВТО. С учетом возрастающих проблем в экономиках обоих государств сложились условия для новых корпоративных и межгосударственных конфликтов. Спрос на калий снижается, и рынки оказываются тесны для недавних партнеров. Задержание в Минске гендиректора «Уралкалия» стало демонстрацией. Россия не раз атаковала белорусские товары. Минск показал, что не будет считаться с российским бизнесом, стремящимся к захвату самых важных предприятий страны. Москва должна стать дружелюбней.
Конфликт вокруг белорусского производства калия, которое «Уралкалию» не удалось задешево приобрести, будет разрешен, как один из многих в деловых отношениях России и Белоруссии, с помощью дипломатии. Но это не разрядит отношений. Нормализовать их можно только изменением экономической политики в России, отказом от ориентации на внешние рынки и признанием приоритета развития ТС и общего рынка.
Однако эта задача не может быть решена без существенного спада в российской экономике и активизации низов общества. Блокировка со стороны сырьевых корпораций должна быть политически снята — это минимальное условие.
Ассоциация с Евросоюзом Украины и кавказских государств беспокоит Россию, но переоценивать этого не стоит. В Москве начали понимать, что европейский «общий дом» является карточным. Он еще не достроен, а уже шатается под влиянием мирового кризиса. Однако элиты не могут не испытывать страха от такого развития, потому что обломки «европейского единства» способны раздавить примитивную отечественную экономику. Однако это не очень реалистичный сценарий.
Сейчас важнее, что Украина, Армения и Грузия делают ставку на ЕС. Похоже, что правительства этих государств не хотят видеть, что Евросоюз сделал с экономиками Восточной и Южной Европы. Они рискуют оценить итоги у себя. Вступление Украины в ВТО уже обернулось бедствиями для национальной экономики. Следование указаниям ЕС их только увеличит.
Какой выход может быть найден из этого положения?
Выход подскажет политический кризис в России. Он придет на смену социальному кризису под влиянием роста проблем в экономике, беспомощности и вредоносности министров, конфликтов в деловых и чиновных верхах. Аналогичным образом, возможно, намного быстрее, чем в России, будут идти процессы в соседних государствах. В итоге сразу во многих регионах мира народы будут сносить неолиберальную бюрократию, старые партии, переделывать законы… От того, как пойдут процессы в России, будет зависеть будущее интеграции на евразийском пространстве. Без России процесс не сможет сдвинуться, поскольку отечественная экономика критически велика.
Источник — РабКор
