Кроме того, что у нас «неправильный капитализм», сегодня в общественное мнение вбрасывается тезис о том, что никакого господствующего класса в лице буржуазии в России нет, потому что воры не могут быть отдельным классом, а воровская фомка не является средством производства. Внедряется подобная установка в тандеме с утверждением о том, что и пролетариата у нас тоже никакого нет. Разве можно считать пролетариями офисный планктон и менеджеров по продажам? Ну, а раз нет классов, то и о какой классовой борьбе может идти речь? Тем более, что у нас тут еще регресс и кризис.
Делается это, как не трудно догадаться, с целью замылить очень опасную для господствующего класса тему классовой борьбы, и одновременно создать некий положительный ореол буржуазии. Мол, настоящий капиталист обязательно развивает средства производства и производительные силы, тем самым создавая себе могильщика в лице пролетариата. А у нас тут не капиталисты, а воры, которые разрушили промышленность и, фактически, ликвидировали пролетариат. Один только когнитариат остался. На него вся и надежда.
В подобных рассуждениях делается сразу два существенных подлога. Во-первых, пролетариат намеренно приравнивается лишь к промышленным рабочим. Между тем, классовая принадлежность определяется не конкретным местом работы, а по отношению к средствам производства. Пролетарий – это тот, кто не владеет средствами производства и вынужден продавать свой труд, то есть любой наемный работник. Таким образом, и офисные работники, и менеджеры, и программисты являются такими же пролетариями, как и рабочие с Автоваза. Во-вторых, капиталисту намеренно приписывается некоторая положительная мотивация, что будто бы его цель – это развитие производства. Между тем единственная цель капиталиста – это извлечение прибыли. Очевидно, что прибыль можно извлекать не только из развития, но и из деградации. Многие капиталисты сделали свои состояния именно в периоды кризисов (см. ФРС). Развитие же производства происходит не в следствие идеалистических желаний капиталиста, а в следствие конкуренции с другими капиталистами. Как только удается победить конкурентов, то всё развитие быстро сворачивается, потому что конкурировать – очень затратное мероприятие. Антимонопольные комитеты по факту своего наличия подтверждают данный тезис.
Что касается ворья, то здесь делается подлог иного рода, а именно, умалчивается тот факт, что на самом деле всё наше ворье очень тесно связано с бизнесом. Достаточно немного покопаться в биографии наших чиновников, как выяснится, что жены\сыновья\зятья у всех почему-то являются владельцами газет и пароходов. За примерами далеко ходить не надо: это и жена господина Дворковича, и господина Шувалова, и господина Лужкова, и зять господина Сердюкова. На низовом уровне происходит ровно тоже самое, просто фамилии попроще. И это вполне понятно, ведь желание легализоваться для вора – вполне естественное. Какие-нибудь Морганы, между прочим, тоже начинали с откровенного криминала. Процесс называется первоначальным накоплением капитала. Но почему же в таком случае за 25 лет рынка у нас не появилось своих Ротшильдов? Ответ достаточно прост – потому что у нас колониальный капитализм, а всякие Абрамовичы с Дерипасками это вполне себе колониальные Рокфеллеры.
Из вышесказанного следует, что в России вполне себе присутствует как буржуазия в виде олигархов и связанных с бизнесом чиновников, так и пролетариат в виде наемных работников. А значит, классовая борьба не только никуда не делась, но и наоборот, по мере нарастания общемирового кризиса будет только обостряться (см. реформа РАН). Так что не теряем бдительности, товарищи, и разоблачаем кремлевских агитаторов.
