Чтение старых журналов приводит к интересным мыслям. Например, наше время считается эпохой торжества компьютерных технологий. То есть, подразумевается то, что в других областях (например, в освоении космоса или энергетике) пусть мы не добились ничего значимого, более того, там наступает явный регресс, но уж тут-то достигнуты такие высоты, что даже не могли быть представлены нашими предками. Ведь что только не предсказывали фантасты и футурологи, но вот наличия компьютера на каждом столе (а сейчас и в каждом кармане) предположить они не могли. Поэтому не даром высокими технологиями (hi tech) мы именуем именно область информационных технологий, что символизирует сказанное выше.
Но так ли справедливо это утверждение? Насколько мы реально продвинулись хоть в этой области по сравнению с нашим недавним прошлым? Реально ли не предсказанная массовая компьютеризация является взлетом современного человечества, высшим из возможных его достижений?
Впрочем, говоря о компьютерах, наш современник имеет не вычислительные устройства вообще, а вполне определенную их разновидность. На самом деле, о вершинах обширного «дерева» современных ЭВМ, там, где господствуют суперкомпьютеры, он осведомлен весьма слабо, и его знания, в основном, почерпнуты из всевозможных фильмов, где показаны таинственные шкафы с тысячами лампочек, занимающиеся чем-то важным. О низших уровнях, где находятся всевозможные микроконтроллеры, стоящие, наверное, в каждом электроприборе, тоже. Под компьютерами подразумеваются практически исключительно то, что обычно зовется PC. ПК- персональный компьютер.
Одной из основных претензий к СССР и одним из признаков его «технической отсталости» выступает именно отсутствие ПК. Разумеется, встречаются и более радикальные заявления, типа «в СССР не было интернета, сотовых телефонов и т.п.», но это, конечно, смешно. Более двадцати лет – солидный срок для того, чтобы огромное количество вещей вошли в жизнь. Что же касается проблемы отсутствия ПК – то именно по отношению к ним подобное будет неверно – персональные компьютеры стали популярными задолго до 1991 года. И массовое распространение их в развитых странах, равно как и нераспространение в СССР, является не выдумкой антисоветчиков, но четко установленным фактом.
На самом деле, конечно, нельзя сказать, что ПК в СССР не производились. Нет, были ЭВМ, которые могли рассматриваться, как аналог персонального компьютера. Например, ЭВМ серии ДВК, бывшие аналогом ПК фирмы DEC. Или машины, проходящие под названием ЕС ПЭВМ – клоны того самого IBM, что и дал название классу PC. Впрочем, список советских ПК весьма впечатляющ, и его нет смысла приводить полностью. В основном, это клоны творения IBM или PDP-11, хотя встречались и иные системы – «Агат», например, был клоном Apple II. Кроме того, можно указать на еще более большой список «бытовых компьютеров» — простейших ЭВМ с минимумом периферии, обычно восьмиразрядных, типа «Микро-80» которые предлагались советским гражданам в личное пользование.
Но объединяло весь этот зоопарк одно – все машины были копиями западных разработок или развитием этих копий (как линия ДВК). Но это не главное. Главное, не одна из вышеперечисленных разработок не смогла стать персональным компьютером в «классическом» смысле – занять место на подавляющем числе рабочих столов. О массовом домашнем использовании ПК речи вести вообще не стоит. Вплоть до 1990 годов компьютер считался «особым
» прибором, использование которого необходимо только в исключительных случаях. Так что антисоветчики, в этом смысле, оказывались правы – ПК в традиционном (а не архитектурном) понимании в СССР не было.
Так, получается, они правы, описывая СССР, как страну, которая оказалась в стороне от магистральной дороги технического прогресса?
Ответ на этот вопрос не так очевиден. Прежде всего, следует оглядеться вокруг себя. Много ли Вы видите ПК?
На первый взгляд, подобное спрашивать странно. Сегодня монитор стоит практически на каждом столе, и если вы видите эти строки, то, следовательно, читаете их на том самом персональном компьютере, которого не было в СССР. Но так ли это? Прежде всего, «персональный компьютер» в классическом понимании является самодостаточной системой, которая включает в себя все, что необходимо пользователь. Этим он отличается, скажем, от традиционного терминала, который связывает пользователей с центральной ЭВМ, выделяя для них часть ее ресурсов. Но для современного компьютера как раз это и не характерно. Конечно, где-нибудь для специальных задач можно найти одинокий PC, не имеющий доступа к интернету, но для подавляющего большинства ПК подобная ситуация невозможна. Компьютер, не имеющий доступа к всемирной сети — это нонсенс.
А если так, то следует ли считать его персональным? Разумеется, клиент-серверная архитектура отличается от классического взаимодействия терминала с мэйнфреймом, но, тем не менее, «персональным» такой компьютер назвать уже нельзя. Да и терминалы бывают разные – это часто не просто монитор с клавиатурой, а устройство, преобразующее информацию в пригодную для передачи по линии форму. Практически, если не брать технические подробности, между терминалом и тем, что лет десять назад именовалось «тонким клиентом», не столь уж много разницы. Впрочем, и это понятие уже устарело, и различие между всевозможными устройствами постепенно стирается. Планшеты, телефоны, телевизоры и прочая техника, выходящая в интернет, и забившая уже по популярности традиционные ПК – все это многообразие мультимедиа устройств очень близко, по идее к «тонким клиентам», и все дальше отходить от пресловутого PC. Разумеется, речь идет не об архитектуре и прочих технических тонкостях – в конце-концов, тот же планшет может работать без интернета. Но вот пользователь на нем в таких условиях – скорее всего, нет.
То есть основная идея ПК, как компьютера, включающего в себя все, что необходимо, уже умерла. Как не странно, но подобная эволюция не является чем-то особенно неочевидным – в самом деле, каждый человек существует только в плотном мире взаимодействия с другими людьми. Общественный характер производства давно уже является доминирующим в мире – период господства индивидуального крестьянского хозяйства давно завершился. В этом мире само существование некоего изолированного островка информации кажется нонсенсом. Зачем нужна информация, если ее не кому использовать?
На самом деле даже первые PC были отнюдь не замкнутыми системами, наличие дисковода на гибких магнитных дисках давала возможность некоего обмена с внешним миром. Но, как не странно, именно эта особенность оказалась проигнорирована в момент начал победного шествия PC по миру. Еще до того момента, как фирма IBM выпустила свое творение и даже до того, как двое калифорнийских инженеров в гараже собрали прототип Apple. Ведь в идеи «отдельного компьютера», не соединенного с сетью и не выполняющего задания многих пользователей нет ничего нового – первые ЭВМ были именно такими. Да и к моменту появления ПК существовали так называемые малые ЭВМ, рассчитанные на работу одного пользователя, использующие диалоговый интерфейс. Но основное отличие ПК от существовавших тогда машин лежало не в технической плоскости. Основной была именно идея персональности, привязанности к одному пользователю, изначальной локальности машины.
Дело в том, что зародившись, по сути, из технических игрушек, типа «Альтаира», первые персональные компьютеры отражали идеологию определенного социального слоя – технических специалистов, стремящихся к максимальной самостоятельности и независимости от диктата крупного бизнеса, который и владел тогда большинством мэйнфреймов (если не считать университетов), и малых ЭВМ. Не желая включаться в систему жесткого корпоративного отчуждения, эти инженеры и ученые стремились создать себе условия, при которых они были бы свободны в своем труде. На самом деле, мелкобуржуазный утопизм этой идеи очевиден, тем не менее, он оказался решающим в создании целого класса устройств. Но, как и следовало бы ожидать, корпорации и тут смогли извлечь прибыль, быстро использовав идею и начав массовый выпуск соответствующих устройств. Как не странно, но этот выпуск оказался удачным.
Почему? Странно сказать, но, во-первых, сказалась та самая идея преодоления отчуждения, которая и привела изначально к появлению ПК. Не только инженерам и ученым показалось привлекательным иметь компьютер на столе, не связываясь с какими-то внешними службами. Более того, в условиях жесткой конкуренции многие банально опасались пользоваться удаленными компьютерами, для, скажем, бухгалтерского учета, а тут «свой» ящик на столе внушал уверенность.
Во вторых, и так растущий рынок персональных машин немедленно был «разогрет» современными методами маркетинга с применением массовой рекламы. Продажи ПК планировались как продажа бытовой техники, с созданием соответствующего имиджа «продвинутости» для покупателей. Идея о том, что руководитель или менеджер имеет на столе ЭВМ подавалась как признак причастности к высшим достижениям технологии (при том, что, собственно технология была более, чем средненькой).
Так же надо учесть и удачный выбор фирмы IBM, которая отказалась от жесткого лицензирования выпуска своих машин, в результате чего IBM PC совместимые компьютеры стали выпускать многие фирмы. Правда, несмотря на то, что этот момент традиционно выделяют, как самый важный, он скорее относится только к распространению IBM совместимых машин, а не к распространению ПК, как таковых.
Наконец, и общий экономический подъем конца 1970 годов и экономический кризис начала 1980 одинаково способствовали росту продаж – если в первом случае все понятно, то кризис привел к поискам путей выхода из него, и «компьютеризация» подавалась, как таковая. При этом о реальной эффективности применения ПК никто не задумывался – быстро растущий рынок способствовал принятию идеи, как она есть. В большинстве своем персональные ЭВМ использовались, как аналог печатной машинки, в качестве продвинутого калькулятора и, в самом лучшем случае, в роли простейшей базы данных (электронные таблицы). Для домашнего использования ситуация была еще хуже – машина использовалась в основном для игр или, в самом лучшем случае, для той же печати текстов.
Конечно, были случаи, когда ПК использовались для программирования, матмоделирования, управлением приборами или еще каких-то задач, требующими вычислительной мощности, но таковых в общей массе было мало. Кроме того, недостаток концепции ПК в виде ограниченности отдельного компьютера очень быстро стал очевидным. Это привело к попыткам его устранить путем внедрения сетевых технологий. Все 1980 годы – это годы, когда пробовали разные методы интеграции отдельных машин в сети, используя всевозможные архитектуры, но изначальная «персональность» была побеждена только в следующее десятилетие. В то же время подключение «персоналки» к сети означало конец самой концепции ПК. Изначальное несовершенство ПК решалось изменением методов совместной работы – путем перехода к клиент-серверным технологиям. То есть, по идее, к возврату в эпоху больших машин и терминалов с отказом от «персональности».
Еще большая проблема была у бытовых ПК, которые имели изначально меньшую мощность. Для них проблемой было даже не соединение в сеть, как таковое, а отсутствие тех самых сетей. Единственно возможным каналом связи было узкополосное телефонное соединение – через которое, посредством модемов можно было соединяться на «телеграфных» скоростях от 300 до 9600 бод. Развертывать широкополосную сеть соединений не было смысла – ведь изначально компьютеры рассматривались, как изолированные «острова», и, не смотря на то, что проблема межмашинной связи разрабатывалась еще в 1960 годы, до определенного времени сектор ПК она не затрагивала. Отдельные попытки энтузиастов связываться друг с другом (через всевозможные любительские сети, типа фидо) затрагивали крайне небольшой процент бытовых машин.
В конце концов, только распространение всемирной компьютерной сети Интернет все же сделало рентабельным массовое распространение широкополосного соединения. Но интернет и его особенности и проблемы – это своя тема, и ее надо рассматривать отдельно.
Впрочем, с момента массового использования всемирной сети заканчивается эпоха господства ПК, продолжавшаяся почти два десятилетия. Конечно, ПК не ушли мгновенно, не исчезли навсегда, напротив, они стали основой для создания новых систем, даже кластеры создаются на основании IBM PC платформы. (Хотя усиление конкуренции, например, со стороны иных типов, например, мобильных устройств, возрастает.) Но отдельного изолированного персонального компьютера, каким ПК предполагался изначально, больше нет. Более того, стремительное развитие так называемых «облачных» сервисов способно лишить современные машины последних остатков «персональности».
Таким образом, можно сказать, что развитие вычислительной техники, проделав огромный зигзаг, вернулось на то направление, с которого ушло. Еще недавно казавшийся основным путь ПК оказался в положении тупиковой ветви, с которой развитие систем вернулось к приоритету сетевых устройств. Разумеется, эти устройства много сложнее используемых в свое время терминалов, но это означает только, что развитие электроники все это время не стояло на месте. Более того, избыточная сложность устройств, идущая от «генетического» родства с PC, может рассматриваться скорее, как отрицательное качество, приводящее к снижению надежности и росту цены. Если бы человек, уснувший в середине 1970 и проснувшийся в конце 2010 годов увидел бы подобное, то он вполне мог рассматривать современное состояние вычислительных машин, как результат эволюции тех самых мэйнфреймов с терминалами.
То есть, не такой ли уж большой проблемой для СССР не было то, что он не создал своего аналога IBM PC. Как показано выше, этот вопрос, волновавший лет двадцать назад советских и постсоветских людей, оказывается совсем не столь однозначным, как кажется. Создание в 1980 годах обширного парка клонированных западных ПК показало, что следование западным образцам не обязательно ведет к чему-то хорошему, а эффект от массового завоза компьютеров 1990 – 2000 годов не привел к необычайному взлету российской экономики. Так что идея о том, что внедрение ПК окажется для страны способом обеспечить неслыханную эффективность, исповедывавшаяся позднесоветским руководством, оказалась ошибочной – теперь компьютеров море, а об экономике и говорить не хочется…
Поэтому резонно задать вопрос: Возможен ли был другой, советский путь в развитии информатизации страны? Я думаю, что возможен. При определенных условиях, если предположить, что руководство позднего СССР внезапно отказалось от типовой реакции копирования всего западного, можно рассмотреть развитие сети больших и малых ЭВМ и создание широкополосной сети между ними. Такой путь, например был бы возможен, если бы система ОГАС все же 
была принята советским руководством.
Тогда массовая информатизация шла бы другим путем: развертывание системы терминального доступа, прежде всего образовательных и научных учреждений, а затем и отдельных граждан. При этом была бы создана единая информационная общесоюзная сеть, имеющая иной тип структурирования информации, нежели имеет современный интернет, но выполняющая подобные информационные функции. При этом эффект от развертывания такой сети был бы гораздо выше, нежели эффект от интернета и ПК, а общая цена этого проекта была бы намного ниже.
Но это, разумеется, чистое предположение, и вероятность того, что подобное было бы возможным, определяется оно отнюдь не техническими причинами. А теми явлениями, результатом которых явились события настолько глобального масштаба, что проблема информатизации кажется по сравнению с ними ничтожной.
