7 ноября 2013 года в столице стало ещё одной вехой в усилении полицейщины. Власти впервые в своей 20-летней истории запретили внесистемным коммунистическим и левым организациям проводить публичные мероприятия, посвящённые годовщине Октябрьской Революции. В частности, была запрещена акция, которую организовала коалиция из нескольких организаций, включая региональное отделение партии РОТ ФРОНТ. Как уже известно из СМИ, акция началась, но была прервана нападением ОМОНа. Было задержано около 25 человек. Они были отпущены в середине дня 8 ноября под расписку о явке через неделю.
Предыстория: почему это случилось
РОТ ФРОНТ нельзя заподозрить в стремлении «винтиться» из любви к процессу. Эта коалиция создана для серьёзных задач – создания смычки рабочего и коммунистического движения, вовлечения рабочих в «политику», обеспечения их интересов в легальном поле. Очевидно, произошедшее нельзя списать на традиционную любовь леваков к потасовкам. Что же случилось?
Утром 23 октября представитель РОТ ФРОНТа подал в правительство Москвы уведомление о проведении публичного мероприятия. Дата выбрана не случайно, это – первый возможный день подачи уведомления (№ 54-ФЗ, ст. 7.1). Сценарий акции предполагал сбор участников на площадке у метро «Баррикадная», шествие по Красной Пресне и митинг на пл. Краснопресненской Заставы (у метро «Улица 1905 года»).
Мы ожидали, что правительство ответит нам в 3-дневный срок, как это и положено по закону (№ 54-ФЗ, ст. 12.1.2). И поначалу, результаты устного общения с чиновниками были обнадёживающими. Однако, официального ответа в установленный срок не поступило.
Это было первое нарушение закона со стороны властей.
Нарушение, впрочем, довольно привычное. Многие организаторы публичных акций закрывают на него глаза в надежде получить вожделенное «согласование». Нас же сложившаяся ситуация насторожила. Наши товарищи неоднократно звонили в правительство и даже приезжали туда, чтобы выяснить причины загадочного молчания. Но представители властей отделывались ничего не значащими репликами. О требованиях закона они, казалось, забыли вовсе. Впрочем, в устных беседах некоторые ответственные чиновники сообщали, что наша заявка, скорее всего, будет удовлетворена.
Поскольку какого-либо ответа от правительства в установленный срок не появилось и поскольку поданное уведомление является необходимым и достаточным основанием для проведения акции (№ 54-ФЗ, ст. 2.7; кроме того, согласно специальному Постановлению Конституционного Суда, отсутствие ответа в установленный трёхдневный срок означает, что акция согласована), оргкомитет приступил к подготовке публичного мероприятия. Представители организаций несколько раз собирались, обсуждали цели и задачи мероприятия, порядок выступлений, технические аспекты. Были выпущены красочные стикеры, посвящённые Октябрю. Большое внимание уделили смысловой нагрузке акции; представители всех организаций договорились, что, в отличие от других, наш митинг должен помогать борьбе организованных трудящихся. Поэтому приоритет в выступлении должен быть именно у представителей боевых профсоюзов и инициативных групп.
Внезапно, 31 октября господа правительственные чиновники объявили, что наша акция не согласована. Подчеркнём ещё раз: спустя восемь дней после подачи уведомления! Это стало вторым нарушением закона со стороны властей.
В адрес заявителей было отправлено письмо, в котором утверждалось, что наше мероприятие – внимание! – «повлечёт нарушение функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной инфраструктуры, создаст помехи движению пешеходов и транспортных средств». В качестве «альтернативы» предлагалось… фактически, «слить» акцию, а именно – провести её совместно с остальными левыми на площади Суворова. Кто бывал на этой площади, тот знает: это не проходное место, обычных прохожих там нет. Проведение митинга в таком месте бессмысленно.
Это стало третьим нарушением закона со стороны властей. Ведь согласно Определению Конституционного Суда РФ от 2 апреля 2009 г. N 484-О-П содержащийся в законе термин «согласование» не предполагает право органа публичной власти предложить организатору для обсуждения такой вариант проведения публичного мероприятия, который бы не позволял реализовать его цели и делал его бессмысленным. А ведь именно это и предложило правительство Москвы.
Организаторы мероприятия до последнего старались решить дело миром. Представитель оргкомитета поехал в правительство и попытался начать переговоры. Если, по мнению господ чиновников, шествие «создаст помехи движению», давайте найдём компромисс. Мы готовы были даже отказаться от шествия. Мы готовы были подыскать для митинга другую подходящую площадку вместо площади Краснопресненской Заставы (с нашей стороны назывались варианты пл. Революции, Чистопрудный бульвар, Трубная пл., даже площадка у Сокольников). Однако, чиновники под разными предлогами отказали по всем без исключения нашим предложениям. Они вполне ясно дали понять, что поступила команда сверху – не давать партии РОТ ФРОНТ возможность выступить 7 ноября в столице.
Насколько лицемерной являлась позиция чиновников, ясно из следующего примера. Отказав нам под надуманными предлогами в митинге на площади Краснопресненской Заставы, чиновники… дали другой группе граждан согласование на митинг на этой же площади и на это же время! Хотя эта группа граждан подала уведомление существенно позднее. Налицо самый обыкновенный «двойной стандарт» и грубая ложь, которую чиновники не потрудились даже задрапировать.
Таким образом, сложилась нелепая до идиотизма ситуация. Де-юре, акция 7 ноября считается согласованной, поскольку органы власти не выполнили прописанных в законе процедур: не дали мотивированных возражений в установленный законом срок. Де-факто, очевидно, что акция является «запрещённой», поскольку органы власти в Российской Федерации давно и свысока плюют на нарисованные ими законы.
Мы направили жалобы в различные инстанции, но в ответ получили лишь ещё одно издевательское письмо.
Что делать? Утереться? Безропотно стерпеть произвол чиновников? Молчаливо согласиться с их правом творить беззаконие? Разговор об этом на очередном заседании оргкомитета был коротким. Представители всех организаций единодушно решили, что это означало бы потерять самоуважение, отступить, сдаться, создать совершенно нетерпимый прецедент на будущее. Поскольку акция законна даже с точки зрения ублюдочного буржуазного законодательства, нельзя поддаваться на шантаж охамевших паразитов из правительства.
Коммунисты не могли поступить иначе.
Именно поэтому в минувший четверг дождливым вечером прохожие, спешащие с работы в метро «Баррикадная», увидели непривычное скопление людей у барельефа – памятника бойцам 1905 года. Этот памятник оказался очень символичным…
Начало митинга
Среди прохожих и праздношатающихся у метро «Баррикадная» можно было видеть и полицаев, в том числе и в штатском. Они сторожко осматривались, пытаясь заранее обнаружить источник «экстремизма». Долго ломать голову не пришлось – толпа перед барельефом у метро была достаточно заметной.
Примерно в 18:10 всё было готово. Поскольку мне было поручено вести акцию, я через звукоусиливающую технику объявил об акции и подробно, ничего не скрывая, рассказал об имеющихся трудностях. После этого ко мне подошёл офицер полиции, и начался обычный в таких случаях разговор. Отметив про себя сочувственный настрой офицера, я изложил ситуацию и предложил содействовать проведению публичного мероприятия, вместо того чтобы устраивать репрессии. Тот ответил, что на Красной Пресне нас уже поджидает ОМОН. Если мы двинемся на шествие, то конец вполне предсказуем… Некоторое время мы спорили, пытаясь прийти к компромиссу. И, кажется, это удалось. Офицер полиции согласился со следующим вариантом: мы отказываемся от шествия и проводим митинг непосредственно на этой площадке.
На тот момент у метро собралось около 150-200 человек, не считая прохожих. Люди самых разных возрастов вели себя спокойно и адекватно. Акция никаким боком не мешала ни пресловутой «транспортной инфраструктуре», ни столь же пресловутому «общественному порядку». В общем, всё было хорошо, и после разговора с офицером появилась надежда, что акция будет проведена успешно.
Но не тут-то было. Уже успело выступить несколько ораторов (первыми – представители профсоюзов «Защита» с «Метровагонмаша» и медицинских работников ЮАО), как вдруг подошёл лейтенант ОМОНа. Сначала он расспросил об акции, а затем, спустя непродолжительный период времени, безапелляционно заявил, что мы должны «заканчивать и очистить площадь». Никаких доводов он не слушал. Судя по всему, полицаи получили соответствующую команду сверху; товарищи видели, как они с кем-то созванивались.
Я счёл своим долгом объявить об этом собравшимся. И добавил, что поскольку акция является законной, мы отсюда не уйдём. В этот момент передо мной вдруг появился всё тот же лейтенант, уже разъярённый. Он крикнул что-то вроде «Прекратить!» и, спустя несколько секунд, попытался отобрать у меня микрофон. При этом, кажется, запутался в проводах от звукоустановки. Другой подоспевший полицай принялся тащить меня в сторону их автобуса.
С этого момента общественный порядок превратился в беспорядки. Их инициатором выступили именно жандармы.
Беспорядки
Я не сопротивлялся полицаям, хотя имел к тому некоторые возможности. Мелькнула наивная надежда, что жандармы ограничатся лишь моим задержанием, чтобы поставить «галочку» в рапортах. Помню, мы вполне культурно вышагивали по тротуару, полицай в каске держал меня под локоть и высматривал свой автобус. Со стороны это смотрелось, наверное, довольно комично. Через некоторое время нас догнал рабочий с «Метровагонмаша» и представитель «Союза рабочих Москвы». Хотя я отговаривал товарищей, они оба выразили намерение присоединиться. Вот что значит настоящая рабочая солидарность!
Мы сели в автобус и через некоторое время я подумал было, что на этом всё закончилось, но ошибся. Автобус проехал совсем немного и неуклюже завернул на ту же площадь, при этом чуть не протаранив ларёк с шаурмой. Мы увидели самое настоящее «винтилово»; ОМОНовская цепь атаковала участников нашего митинга. Некоторые из товарищей сцепились локтями и таким образом пытались противостоять натиску. Но полицаи всё же выхватывали людей по одному и волокли в автобус. Всё это происходило на фоне скандирования «Позор!» и «Свободу политзаключённым!»
Оставшиеся на свободе потом рассказали, что во время этой вакханалии полицаи сбили с ног несколько пожилых людей, самочувствие которых и без того было не самым лучшим. Более того, они даже пытались задержать кого-то из стариков. Накинулись и на одного незрячего товарища, который пришёл послушать митинг. К счастью, наша молодёжь смогла их отбить. Ценою собственной свободы.
Автобус быстро наполнялся. Среди задержанных оказался активист «Трудовой России» Иван Соловьёв, лидер московского «Левого Фронта» Василий Кузьмин, представитель «Коломенского Куста» Пётр Маркин, активист РКСМ(б) и ведущий партийных политклубов Роман Осин и многие другие товарищи. Спокойно и уверенно зашёл в автобус товарищ, числившийся официальным организатором акции… В самом автобусе полицаи, вопреки обыкновению, не бушевали. Может быть, их начальство понимало, что устраивать драку в центре города на виду у журналистов и телекамер несколько предосудительно. А может быть, им было всё равно.
Пока полицаи были заняты винтежом граждан, они обращали мало внимания на нас. Мы имели возможность общаться через окно с теми, кто остался на свободе. Между тем, вакханалия продолжалась. Крики, шум, нестройное скандирование, ошарашенные прохожие – всё это создавало сюрреалистическую картину. Рядом с автобусом упал зажжённый фаер, окрестности озарились багрово-красным свечением. Полицаи на всякий случай отпрянули в стороны, но затем продолжили свою работу.
Ребята наши держались стойко и бодро. Кто-то начал петь «Интернационал», и его тут же подхватил весь автобус. Затем запели «Варшавянку». Так и двинулся по городским улицам омоновский транспорт, оглашаемый революционными песнями. Прохожие слышали нас, видели высунутые из окон кулаки и провожали полицейский транспорт долгими взглядами. Они увидели что-то, что выламывалось из привычной картины мира.
Несвобода
Привезли нас в Пресненское ОВД. Из автобуса выводили поодиночке, каждого «шмонали» в классической позе «руки за голову». Затем так же по одному провели мимо дежурного в коридор. Сгрудившись в одном из его концов, мы рассматривали развешанные на стенах плакаты, а несколько полицаев приглядывало за нами. Началась обычная оформительская суета, беготня с бумажками, поиск нужных бланков, размножение документов на ксероксе и тому подобное. Бюрократическая машина со скрипом проворачивала свои колёса, и мы воочию убедились, как плохо она работала. Полицейский участок оказался явно не готов к такому наплыву «посетителей». Почти сразу же начался бардак и неразбериха. Для ускорения процедуры полицаи мобилизовали местных участковых, которым вместо своих дел пришлось писать целую гору бумажек.
Но всё это было несколько позже. А сразу после нашего прибытия случился небольшой эпизод, который стал поводом к досужим вымыслам журналистов. Один из омоновцев грозно вопросил: «Чьё?» В руках он держал набор странных предметов – складной ножик, отвёртку и что-то ещё. Ответом на его окрик было молчание. Полицай спросил ещё, а потом злобно прокомментировал: мол, кто-то в автобусе «скинул». Так это или не так – не берусь судить. Я не видел ни у кого из участников митинга подобных предметов. Позже этот эпизод был представлен в СМИ, как попытка подбросить что-либо задержанным. Возможно, именно такова была цель. Но в реальности, не добившись результата, полицаи куда-то убрали эти вещи и больше о них не вспоминали.
Спустя примерно час задержанных начали запускать в актовый зал, который и послужил нам дальнейшим пристанищем. Сперва запускали по одному, потом бросили эти церемонии. Забирали паспорта и оформляли кучу бумажек. За бумагомарательством сидело пять сотрудников полиции. Оформляли нам статью 20.2 КоАП – «Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга…» Знакомый и лояльный к нам офицер, которого мне довелось встретить, заглянул в зал и, оценив обстановку, обнадёжил: написать всё должны быстро, так что наверняка скоро отпустят.
Бумажная волокита продолжалась. Каждого из нас по очереди дёргали для «дачи объяснений». Насколько я знаю, товарищи отказывались от таковых, ссылаясь на статью 51 конституции. Во время оформления почти не возникало диалогов, но иногда полицаи всё же цеплялись. Их реплики были однообразны: мол, и зачем вам это надо? У вас семья, хорошая работа (это к товарищам постарше), чего вы забыли на этом 7 ноября? На такие недалёкие вопросы товарищи отвечали кратко и достойно. А на реплики о «нарушении общественного порядка» мы со смехом отвечали чистую правду: «Всё было хорошо, пока вас не было!» И действительно, беспорядки начались только с вмешательством полиции.
Кстати, я заметил некоторое удивление полицаев, которые ожидали увидеть перед собой исключительно молодых «отморозков», а увидели среди прочих и образованных людей, и даже таких, кого по буржуазным меркам можно назвать «успешным». Может быть, это заставило их немного задуматься…
Отдельное представление состоялось при разговоре с товарищем, который числился главным организатором акции. Вместо ссылки на 51-ю статью он спокойно и обстоятельно рассказал о том, как планировалась акция. При этом полицай, кажется, даже не понимал, что в этом спокойствии скрыта тонкая ирония – «троллинг», выражаясь молодёжным языком. Полицай прилежно записал, что идея акции возникла ещё летом, когда на Пленуме Московского комитета РКРП-КПСС планировали мероприятия на полугодие, и что такие акции мы проводим каждый год уже девяносто шестой раз. Он даже записал в протокол всю хронологическую цепочку названий партии, начиная с РСДРП. Судя по всему, у буржуазных чиновников с образованием неважно, так что чтение получившегося протокола станет для них политическим просвещением.
Время шло. Примерно в 21:10 в актовый зал вошёл полицай с кучей пакетов. Это была посылка от наших товарищей со свободы, которые спустя короткое время после задержания уже приехали к ОВД и расположились рядом с воротами. Они собрали некоторое количество еды и питья. Прибывшее продовольствие воодушевило товарищей, слышались слова благодарности в адрес РОТ ФРОНТа. Разделавшись с голодом, мы продолжали ожидать оформления документов. Все надеялись на скорое освобождение. Оставшееся время коротали в разговорах. Иногда выходили в коридор. Даже перебрасывались репликами с полицаями. Лишь один или два полицая относились к нам откровенно неприязненно; большинству же всё происходящее было безразлично. Кое-кто проявлял интерес к нашим целям и задачам. Лично мне довелось объяснять суть произошедшего тому самому лейтенанту ОМОНа, который руководил действиями по срыву нашей акции. Возможно, этот разговор поколебал его убеждённость в своей правоте… Впрочем, когда другие наши товарищи, общаясь с этим лейтенантом, смогли доказать ему незаконность действий ОМОна, ссылаясь на определение Конституционного суда, полицай, пожав плечами, лишь сказал: «У вас своя правда, у нас своя». Что ж, так оно и есть. У них и нас две разные правды. А законы пишутся для отвода глаз…
Тем временем, оформление почему-то затягивалось. Из суеты сотрудников ОВД мы мало что могли понять, но заметили, что они подтаскивают новые кипы бумажек. Каждого из нас пригласили писать объяснения по несколько раз на всяких однотипных бланках. Приглядевшись, мы заметили, что к статье 20.2 КоАП добавилась и ещё одна – 19.3, которая означает «неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции…» Это более тяжёлая статья, которая, как мне объяснили сведущие товарищи, позволяет продержать нас дольше. Изменившаяся обстановка стала темой для пересудов и пессимистических прогнозов.
Масла в огонь подлили бланки рапортов, которые мы нашли в актовом зале. Эти бланки были заготовлены для тех ОМОНовцев, которые нас задерживали. Они все были однотипны, в них подставлялась лишь фамилия того или иного задержанного. И они были однотипно лживы. Согласно этим филькиным грамотам, каждый из нас имел при себе флаги, знамёна, растяжки (вот прямо всё сразу!), каждый из нас выкрикивал два стереотипных лозунга: «Свободу политзаключённым» (это проскандировали лишь один раз по ходу митинга) и «Россия без Путина» (этого на нашей акции не кричали вообще!), каждый из нас «не реагировал на неоднократные требования сотрудников полиции прекратить противоправные действия» (хотя не было этих требований, тем более, неоднократных). Создавалось впечатление, что шаблонный текст этого рапорта был передран с какого-то другого шаблона, например, «Стратегии-31», лишь наскоро было изменено время и место событий. Подобные заведомо лживые бумажки – обычная практика доблестных российских «правохоронительных» органов, но всё же это не может не возмущать.
Пробило 11 часов, потом стрелка подползла к полуночи. Люди устали. Надежды ребят из области уехать до ночи домой таяли. Полицаи никак не комментировали проволочку, либо отделывались пустыми, ничего не значащими фразами. При этом новую порцию продовольствия, которую закупили наши товарищи, не пропускали. Обеспокоенные товарищи со свободы принялись осаждать отделение звонками, и дежурный проболтался, что-де «их отпустят утром». Многие начали звонить родным и близким, успокаивая их, а также решать проблемы с работой, на которую они не могли попасть из-за задержания.
Так прошло ещё несколько часов. Товарищей, дежуривших у ОВД, мы отпустили, им не было смысла нас ожидать. Хотя продовольствие и воду у них всё же приняли.
Глубокой ночью, примерно в 02:40, вошедший полицай, держа в руках несколько «дел» и паспортов, выкрикнул несколько фамилий, в том числе и мою. Нас вывели из отделения на свежий воздух. Некоторые товарищи уже обрадовались было: освободиться даже ночью, при неработающем метро, было всё-таки более желанным, чем сидеть в неизвестности и несвободе. Однако надеждам и на этот раз не суждено было сбыться. Нас ожидала автомашина вместе с двумя заспанными полицаями. Как нам объяснили, нас, четверых человек, повезут в ОВД Арбата. Разговаривавший с нами сотрудник полиции держался миролюбиво. Кого и зачем он везёт, ему не сказали. Мы некоторое время подышали свежим воздухом, кто-то закурил. А потом пришлось втискиваться на заднее сиденье машины. И вот мы снова едем по улицам Москвы под полицейским конвоем… Остальных товарищей, разбив на мелкие группы, развозили по другим отделениям. Нескольких человек оставили ночевать в Пресненском ОВД.
Дежурный с ОВД Арбата принял нас вполне приветливо. Вновь подышали свежим воздухом, покурили, побеседовали, даже завязался небольшой идеологический диспут. Затем мы прошли внутрь. Под роспись сдали вещи, в том числе и документы. На каждого был оформлен почти не заполненный протокол об административном задержании. Как объяснил дежурный, это нужно для того, чтобы обосновать наше присутствие в отделении. Это стал единственный протокол, который мне выдали на руки; в Пресненском ОВД этого не сделали.
Для ночлега нам отвели две камеры. Грех жаловаться – добротный деревянный топчан, хорошая вентиляция. Досадно, что свет никогда не выключался, но это у них в правилах. Ремни и шнурки у нас отбирать не стали, понадеявшись, что за ночь никто не повесится. К нашему величайшему удивлению, сотрудники полиции выдали нам даже матрасы, подушки и одеяла! Камеры на ночь не запирались, была заперта лишь общая решётка. Так что отдохнуть мы смогли в сравнительно хороших условиях.
…Утро 8 ноября было менее приятным. У полицаев произошла пересменка, и новые дежурные обращали на нас не больше внимания, чем на мебель. Они больше возились с мигрантами-азиатами, толпившимися в коридоре. Их обвиняли в наличии «левых» документов. Мигранты показывали самые разнообразные бумаги, какие-то квитанции об оплате и тому подобное, но это не имело никакого эффекта. В определённый момент претензии полицаев стали походить на вымогательство. Чем закончилось дело, мы не увидели.
Шло время. Ночная смена говорила нам, что машина за нами приедет пол-10го утра. Однако настал уже полдень, а мы по-прежнему сидели за решёткой. Полицаи отделывались от нас стереотипными обещаниями, что «машина приедет через 10 минут», либо не реагировали вовсе. Мы предлагали вернуть нам телефоны, но на это следовал неизменный отказ. Ситуация становилась не очень приятной. Нам не давали еды, не давали возможности сообщить о себе или хотя бы позвонить товарищам и попросить их подвезти продовольствие. Проходящие мимо полицаи даже не удостаивали нас ответом. Это начинало раздражать.
Пришлось привлекать к себе внимание по-другому. Мы вынуждены были начать шуметь. Это заставляло полицаев на некоторое время вести с нами разговор. Но опять мы слышали пустые обещания про машину, которая приедет через 10 минут. Мы снова шумели, и снова повторялся диалог с тем же результатом. Оставалось лишь ждать.
Только в середине дня за нами подъехала машина. С большим трудом втиснувшись туда, мы поехали обратно, в Пресненское ОВД. Вещей при этом не вернули, лишь позволили удостовериться в их целости.
Когда мы вышли из машины, то увидели двух наших товарищей, выходивших из здания. Их освободили. Это воодушевило нас. Войдя в знакомый коридор, мы увидели почти всех наших товарищей. Полицаи раздали всем бланки расписок; при условии их заполнения происходило освобождение. Расписки содержали обязательство прийти снова в это ОВД в определённый день и час. При этом не указывалась цель приезда, а также наш статус. Но все довольно быстро заполняли их. Каждому хотелось поскорей очутиться на свободе. На мой вопрос относительно цели приезда полицай ответил уклончиво: мол, может понадобиться доследование. Уже позже мы узнали, что тем же утром нескольких наших товарищей отвозили в Пресненский районный суд, но там якобы отказались рассматривать наши «дела». Почему – непонятно. Может быть, судебные чиновники сочли себя перегруженными. А может быть, их всё-таки смутила наша решительная позиция, и они решили повременить с судилищем. Как бы то ни было, около 3 часов 8 ноября мы, наконец, оказались за воротами полицейского участка, с паспортами и без конвоя.
Без эпилога
На момент написания этих впечатлений история ещё не закончена. Мы готовимся дать отпор попыткам властей засудить нас. Пройдёт несколько дней, и всё станет на свои места.
Но одно можно сказать вполне определённо. Впервые за 20 лет капитализма буржуазные власти пошли на прямой запрет акций в годовщину Октябрьской революции. И это – на фоне вполне санкционированных националистических маршей, которые прошли тремя днями раньше. Фашиствующие молодчики получают возможность беспрепятственно проводить марши и митинги, а коммунисты подвергаются репрессиям. Это яснее ясного говорит о том, куда катится нынешняя власть. Она катится к фашистской диктатуре. Противостоять этому могут только организованные отряды трудящихся, прежде всего, рабочего класса.
Такие дни, как 7 Ноября, перестают быть для нас «праздниками». В этом мы тоже вернулись на сто лет назад, к царскому прошлому, и приходится вновь вспоминать опыт рабочих маёвок начала XX века. Теперь годовщина Октябрьской Революции – это настоящий день борьбы. Не только за прошлое, но и за будущее.
