Я изначально хотел писать статью о «Буране», полет которого состоялся 25 лет назад, об огромном успехе советской науки и тому подобное. Но, к сожалению, понял, что если писать о «Буране», то придется принимать во внимание не только тот полет, но и его дальнейшую печальную судьбу. И уже никуда не денешься от того, чтобы рассматривать причины, приведшие нашу космонавтику к такому печальному концу. Но для того, чтобы понять, как же так получилось, вернее, почему у нас не получилось ничего, надо иметь и обратный пример. Пример, когда, казалось, в самом безнадежном положении, удалось создать что-то очень важное. Так как речь в этом случае идет о Космосе, то и пример взят из той же области.
Странно судьба порой играет с людьми. Например, может жить классический неудачник, вся свою жизнь проведший в провинции, служа на довольно низкой должности. Самоучка, не имеющий даже среднего образования, не говоря уж о научной степени, первым «научным достижением» которого была теория, открытая за 25 лет до этого. Классический «сумасшедший изобретатель», создававший из подручных материалов модели самых нелепых конструкций. Настоящий научный «фрик», породивший необычайное множество диковинных теорий. Разумеется, и отношение в научных кругах к этому человеку было соответствующим – как к возомнившему о себе невежественному самоучке. В общем, ничего хорошего, бедность и насмешки ученых мужей, настороженность обывателей и брошюры, издаваемые за свой счет.
И одновременно, это человек является стоящим у истоков космонавтики и сделавшим для полетов в космос, наверное, больше, чем кто-либо другой. Речь идет о Константине Эдуардовиче Циолковском, которого традиционно называют «отцом русской космонавтики». На самом же деле, его можно считать «отцом космонавтики» как таковой, без упоминания национальной принадлежности, так как вклад Циолковского в развитие освоения космического пространства далеко не исчерпывается Россией. И дело не только в том, что Циолковский вывел знаменитую формулу, или предложил много новых конструкций ракет. Ведь формально формула Циолковского является частным случаем уравнения движения тел с переменной массой, которое было выведено задолго до калужского мыслителя, а ракеты разрабатывались в разных странах.
Гораздо большую важность, нежели частные научные или технические решения Циолковского имеет сама идея освоения космического пространства, которую он проповедовал, и которую он сумел передать ученым и инженерам последующих поколения. Несмотря на свою кажущуюся очевидность, идея полета к звездам далеко не столь проста, как кажется нам. В свое время небезызвестный Христофор Колумб потратил огромное количество сил и времени на то, чтобы убедить правителей организовать экспедицию на Запад. Наверное, не меньше, нежели он затратил непосредственно на «открытие Америки». Но экспедиция Колумба имела четко поставленную и весьма коммерчески привлекательную цель – достигнуть западным путем Индии и получить легкий путь к пряностям.
А ведь разница между очевидностью экспедиции Колумба и полета в космос огромна. Корабли, на которых должен был отплыть (и отплыл) Колумб уже существовали, более того, оспаривать саму идею или парусного корабля не стал бы ни один человек. Пряности в те времена были сверхликвидным товаром, рентабельность торговли ими составляла сотни и даже тысячи процентов. И тем не менее, Колумбу не удалось убедить в ее необходимости, скажем, короля Португалии, и потратить много сил на убеждение испанских правителей.
Сравните это с идеей космических полетов. К концу XIX века классическая механика достигла своего расцвета. Вселенная, казалось, была четко объяснена и была понятна каждому образованному человеку. В том числе были понятны и огромные, ни с чем не сравнимые расстояния между космическими телами. Даже ближайшее из них – Луна лежит на расстоянии примерно 384 тысячи километров от Земли. Это более чем в 9 раз превышает максимальный путь, который можно пройти на Земле – длину экватора. Самое быстрое транспортное средство конца XIX века — курьерский поезд со скоростью в 100 км/ч, смог бы преодолеть его только через 160 суток – немыслимое время.
Но дело еще хуже. К концу XIX века было четко известно, что воздух присутствует только в небольшой оболочке Земли, называемой атмосферой. Все что выше – загадочный «эфир», мировое пространство, не достижимое никакими способами. Аэростат, аэроплан – никакие из известных летательных машин не способны были подняться более чем на несколько километров от поверхности Земли. Разумеется, гипотетически можно было представить полет в межпланетное пространство в виде выстрела из огромной пушки, как это сделал Жуль Верн в своем романе «С Земли на Луну». Но механика давала четкий ответ: даже если бы столь огромное орудие и было построено, то отправиться с его помощью куда-либо, нежели на тот свет, невозможно.
Не менее важно было то, что не существовало реальной цели, ради которой можно было начинать подобное путешествие. Для Колумба и Бартоломеу Диаса таковой целью были, как сказано выше, пряности. Для гипотетического космического путешественника таковой цели не было. Разумеется, можно было представлять Луну, усыпанную золотом и бриллиантами, но смысла в подобном было бы не больше, нежели в представлении ее состоящей из сыра. На конец XIX века подобное утверждение вряд ли выглядело правдоподобным: существовавшие теории образования планет не могли утверждать, что иные небесные тела более богаты полезными ископаемыми, нежели Земля.
Но и в случае, если бы были доказательства необычайного богатства космических тел, они вряд ли могли рассматриваться, как основание для экспансии. Дело в том, что огромные пространства между космическими телами не только создают проблемы для их достижения, но и делают гипотетический обмен между ними крайне затруднительным. Создание «Лунной компании», наподобие Ост-Индской или Вест-Индской было возможным только в случае однозначного мошенничества, когда трудности достижения Луны сознательно преуменьшались.
Таким образом, несмотря на то, что в своих мечтах человек мог преодолевать расстояние не только до планет, но и до звезд, реальный космос был не нужен человечеству, так как его покорение не принесло бы ни политической, ни коммерческой выгоды. В таком случае какова может быть цель его освоения? Чисто спортивный интерес, наподобие покорения Эвереста? Прихоть некоего миллионера-спортсмена? Но только в том случае, если затраты на космическую экспансию окажутся сравнимы с состоянием данного миллионера (гигантская пушка «жуль-верновского» образца оказывается слишком дорогой). А если бы любой миллионер конца XIX века смог узнать, какие средства были в реальности потрачены на достижение космического пространства, он бы просто не поверил этому.
Хотя на самом деле, он не поверил бы, скорее всего, тому, как была открыта дорога в космос. Ведь, как указано выше, ни одно из привычных средств передвижения для этого не годилось. Реактивное движение, которое казалось единственно пригодным для космических полетов, в своем «исходном» состоянии, в виде ракет, применяемых в XIX веке в военных и гражданских целях, не рассматривались, как особенно пригодный для пилотируемого полета механизм. Подобное было вполне очевидно для любого грамотного инженера того времени: слишком уж ненадежными были эти ракеты, и слишком уж мало было преодолеваемое ими расстояние.
Именно поэтому не инженер, ученый, бизнесмен или политик выступил основоположником освоения космического пространства, а безвестный русский мыслитель-самоучка из далекой Калуги. Именно он не только разработал основные принципы космических аппаратов, но и сумел создать привлекательный облик космической экспансии, сумел показать людям, что Космос нужен им, что в космос надо стремиться. Столь длинное отступление, сделанное выше, нужно для того, понять огромную неочевидность и новизну этого понимания, чтобы понять, насколько развитое мышление надо было иметь, чтобы прийти к подобному.
По сравнению с пониманием важности Космоса разработка технических способов его достижения уже второстепенны. Но и они очень важны. В качестве проповедника космической экспансии Циолковский выступал последователем «русского космизма» – особого направления в философии, связанного с пониманием человека, как планетарного, космического явления. Его непосредственным учителем был Николай Федоров – один из величайших представителей «русского космизма». Именно вслед за ним в отличие от «духовного» и квазирелигиозного понимания большинства космистов, Циолковский выступает сторонником «научного пути», при котором основой космической роли человечества являются не абстрактные духовные факторы, а развитие науки.
Это направление «русского космизма» само по себе крайне интересно, так как оно преодолевает противоречие между чисто духовной и эзотерической традицией «всеобщего мышления» и позитивизмом современной (на конец XIX века) науки Но Циолковский идет гораздо дальше – от общих размышлений о космичности человека, пусть и «научных», Константин Эдуардович переходит к поиску практических методов реализации этой космичности.
Именно этим Циолковский превратил космизм из оригинального учения, существовавшего в среде русских мыслящих людей, в реальную силой, которая смогла изменить ход истории человечества. С того момента, как вышла книга Циолковского «Исследование мирового пространства реактивными приборами», космизм от чисто умозрительных, «духовных» экспериментов и практик перешел в разряд научного и инженерного знания. Циолковский смог невозможное – объединить научный и практический (инженерный) метод с одним из самых «непрактичных» учений. Тем самым он дал человечеству возможность выбраться из ловушек и позитивизма, и идеализма.
Нам до сих пор еще малопонятно это изменение, но результаты его вполне ощутимы. Так же, как Маркс стоит у истоков преобразования диалектики из «игры для ума» в инструмент познания и изменения мира, вырвавшей развитие цивилизации из лап слепого случая и вечного хаоса, так же и Циолковский дал человечеству возможность для осознания себя частью вселенной, для практической возможности понимания всепланетного единства. Когда через много лет после его смерти, в 1975 году происходил совместный полет «Союз-Аполлон», это была, в том числе, и победа Циолковского.
Баллистические ракеты, создаваемые как ужасные машины смерти, вынесли на орбиту космические аппараты, которые объединили бывших «заклятых врагов» в совместном полете. Не ядерную гибель всему живому, как думали многие еще недавно, а надежду на будущее принесло развитие науки. И как бы мы не относились к космической гонке 1950-1970 годов, но надо признать, что заменив чисто военное соперничество, она стала одним из важных факторов предотвращения Третьей Мировой войны. И пусть ощущение всепланетного единства было всего лишь мигом, мгновением перед тем, как обыденное, мещанское сознание вернуло мир в его привычное, разделенное состояние, но сама возможность этого состояния уже очень важна.
Но в 1903 году, когда вышла книга, подобное было совсем уж мало представимым. Реально это казалось гораздо более фантастичным, нежели сошествие «духовных учителей» или еще какой-нибудь эзотерический способ обретения возможности космического передвижения. Даже для ученого или инженера, способ, предложенный Циолковским, показался бы слишком рискованным. Но он смело отказался от преставления о ракете, как о ненадежном и маломощном пороховом снаряде. Вместо этого Циолковский представляет ракету, как особый аппарат, управляемый посредством воздушных и газовых рулей (Циолковский предполагал даже поворотное сопло), приводимый в движение реактивной силой сгорания сжиженных (sic!) кислорода и водорода. По сути, тут была предложена схема жидкостного ракетного двигателя, которая и является основным ракетным двигателем по сей день. А использование водорода в качестве топлива (при кислородном окислителе) осуществилось в наиболее мощных из существовавших когда-либо космических ракетах – американской «Сатурн-5» и советской «Энергия».
От ракеты, как таковой, мыслитель перешел к колоссальным планам космической экспансии, предусматривающей создание огромных орбитальных сооружений, заселение ближайших планет и полеты к далеким звездам. В 1926 году в очередном издании «Исследования мировых пространств реактивными приборами» мыслитель публикует свой «План завоевания межпланетных пространств», в котором подытоживает свои размышления о космическом будущем человечества. Этот план поистине грандиозен, он завораживает своими глобальными масштабами и охватывает огромный период – практически с момента публикации до расселения человечества по всему Млечному Пути. Именно подобное смешение эпох, от ближайшего времени до далекого будущего показывает истинную космичность мышления Циолковского, проявляющуюся не только в пространстве, но и во времени.
И одновременно, это показывает, что Циолковский не только и не столько предсказатель, пророк, сколько строитель этого самого космического будущего. Мыслитель дожил до первых удачных экспериментов с реактивным движением и жидкостными ракетными двигателями и мог удостовериться в верном направлении движения своей мечты. Но он так же мог сказать, что именно его работы лежат в основании этого движения. Неожиданно космические мечты, что так долго рассматривались, как некая странность калужского учителя, захватили огромное число людей. То, что ранее принимало лишь небольшое количество друзей и единомышленников, неожиданно сделалось всенародным достоянием.
Сколько блестящих и популярных мыслителей было во время жизни Циолковского, они печатались в огромном количестве, на их лекции ходила масса людей, они получали большие гонорары. Они были популярны в «обществе», об них говорили – но вместе со своими идеями эти деятели исчезли без следа во времени. А мысли скромного учителя епархиального училища оказали влияние на последующую историю. Возникшая после революции и гражданской войны новая страна оказалась удивительным образом приспособлена к тому, чтобы принять идеи космизма, стать первой в мире космической во всех пониманиях, державой. В голодные 1920 годы множество людей занимались тем, что строили самолеты или ракеты, рвались в самые сложные и совершенные, на тот момент области деятельности. Шли на Полюс, боролись с болезнями. Учили детей и взрослых. Не имея ни хорошей одежды, ни достаточного питания, в холоде, голоде и нищете советские люди, словно томимые жаждой, удовлетворяли свою потребность в созидании.
В 1923 году Туполев строит самолет АНТ-1, в котором широко применялся металл, а в 1924- уже полностью цельнометаллический АНТ-2. В том же 1924 году в стране создается «Общество изучения межпланетных сообщений», причем под явным влияние идей Циолковского. Это было настолько очевидно, что калужского мыслителя сделали почетным членом этого общества.
В стране, только что пережившей ужасный голод 1922 года, а до этого страшную Гражданскую Войну, люди хотели заниматься исследованием межпланетных сообщений. Не миллионеры, не политики, не авантюристы, желающие обогатиться неожиданным образом, а простые рабочие и студенты, живущие неизвестно где и на что. Именно отсюда пойдет уже новая, практическая история космонавтики, секция Цандера этого общества станет основой для создания знаменитой ГИРД, а отсюда идет прямой путь к запуску ракеты Р-7, спутнику и Гагарину.
Семена, посеянные Циолковским, дали богатые всходы. То, что до Революции было уделом узкого круга мыслителей, стало реальностью для миллионов рабочих и крестьян. Космическое мышление вышло из разряда интеллигентской забавы, стало делом широких масс. Именно так ковались кадры для будущего космического рывка, создавалась основа будущей космической отрасли. И пусть страна была гораздо слабее развита, нежели Германия или США, авиационная или ракетная (да и вообще вся) техника которых на тот момент сильно превосходила советскую, тем не менее, именно СССР оказался тем государством, что открыл путь в Космос.
Вернемся к тому, с чего начали. Судьба неожиданно сделала безвестного калужского учителя и инженера-самоучку основоположником целого направления в развитии человечества. Судьба долго не давала ему ничего, и вдруг вытащила такой козырь. Но что такое эта судьба? Непреодолимая, внешняя по отношению к человеку сила, которая может быть благосклонна, а может и не быть? Или все же речь стоит вести о длительной и планомерной работе, который мыслитель вел всю свою жизнь.
Нет, не было в его жизни никакого «неба в алмазах», внезапно свалившегося счастья и неожиданного богатства. Не было чуда. Был планомерный и непрерывный труд, была постоянная борьба за свои идеи при, полном, казалось, их непонимании. «Официозная наука» так и не признала самоучку своим, до самого конца относясь к Циолковскому с известной долей скепсиса. Другой не выдержал бы такого, отказался от борьбы, «ушел» бы в мещанство, в «тихое семейное счастье» и подобные радости, в собирание богатства или, напротив, спился, п
ошел по миру. А Циолковский продолжал работать, издавать свои идеи тоненькими брошюрками за свой счет, на свое жалкое учительское жалование. И оказался, в итоге, прав.
А главное то, что не один Циолковский прошел этот путь. Сколько их было – инженеров, ученых, писателей, художников. Учителей. Врачей. Мыслителей. Революционеров, наконец. Тех, кто строил новое будущее для страны, не ожидая для себя никаких наград и преференций. Тех, кто шел в самые трудные места, кто сражался с бюрократической машиной Империи и одновременно, с презрительным отношением обывателей. Кому для работы не нужны были чины и богатства, а скорее наоборот, нормой жизни была бедность.
Именно эти люди, не ведая о том, готовили тот рывок, что страна совершила в новом, уже советском качестве. И пусть многие их них не пережили Революцию и Гражданскую войну, пусть многие не поддержали большевиков, но они внесли свою лепту в тот проект, что стал основой для возрождения и развития страны. Впрочем, и сами большевики с полным правом могут быть отнесены к этой категории.
Идеи Циолковского оказались столь востребованы советской страной, потому что он и был частью той силы, во многом эту страну создавшей. Не слепой случай или благосклонность высших сил лежала в основе его успеха, а длительная и кропотливая работа и непрерывный поиск истины. И не одного мыслителя, а многих, знаменитых и безвестных, работавших и боровшихся, несмотря не на что. Потому что именно это и создает судьбу.
