Как вы знаете, наша предыдущая страна — Советский Союз — развалилась, причём, во многом потому, что к власти пришли некомпетентные, бесчестные, алчные и аморальные люди, которые коварно просочились во все эшелоны власти, включая Коммунистическую Партию Советского Союза.
Поскольку аналогичный развал в Обществе Светлого Будущего был бы крайне нежелателен, многие граждане, как и я, весьма озабочены поиском такого подхода, который если бы и не позволил избежать вышеописанного, то хотя бы существенно понизил вероятность повторения краха. Годных и потенциально годных вариантов предлагается немало, однако сегодня речь пойдёт только об одном из них, а точнее, о том, почему этот вариант на самом деле не является годным, хотя упорно (а иногда и долго) таковым кажется.
Логика рассуждений примерно такая. Компетентные, честные и сознательные люди принимают гораздо лучшие решения, чем некомпетентные, лживые и тупые. Поэтому система должна предоставлять право решать в основном первым, а не вторым. Однако, среди вторых есть ещё и хитрые. Некоторые из которых будут изо всех сил изыскивать способы дорваться до принятия решений. Кроме того, можно даже нехитрого случайно проглядеть и к принятию решений случайно допустить.
Вдобавок у годного государства должна быть годная идеология, а не кто во что горазд. С правильной идеологией общество будет действовать правильно и одновременно хорошо себя чувствовать.
Поэтому надо создать специальный идеологический орган — партию, орден, идеологический совет, хранителей, придумайте-ещё-какое-нибудь-название, в который будут брать только клёвых, а хреновых, наоборот, не брать. Этот орган, вооружённый передовой идеологией, будет отсекать хитрых проходимцев от властных постов, да и вообще проверять всех руководителей на соответствие идеалам. Он будет проводить цензуру в СМИ. Он будит судить за политические преступления. Он будет проверяет законы государства на годность. Он… В общем, он ещё много чего. Не все, кто предлагают подобную концепцию, указывают каждый пункт из перечисленных полномочий, но все они сходятся на том, что у органа полномочий должны быть много и по сути этот орган должен стоять над всеми органами государственной власти.
Вроде бы всё логично: специальный орган, состоящий из умных, добрых и справедливых, хранит идеологию и разруливает все серьёзные вопросы. Кому как не им?
Однако есть, скажем так, характерный нюанс, который уже должен вызвать подозрения. Как в этот орган будут попадать? «Ну», — отвечают сторонники концепции, — «умные, добрые и справедливые из этого органа будут отбирать среди остального населения других добрых, умных и справделивых из числа тех, кто в этот орган ещё не вошёл». И брать их в орган.
Если посмотреть внимательно, то предлагаемая система — фашистская. Многие спросят: как так, фашистская? Ведь речь про умных, добрых и справедливых. И кроме того — про светлое будущее. Разве же злые, коварные и подлые фашисты имеют хоть какое-то к этому отношение?
Тем не менее, оно так: в постановке вопроса — светлое будущее, а в ответе — фашистская система. Система, которая строится сверху, поскольку «массы — бракованные, и только элита может их спасти ради их же блага».
В ответ можно спросить: ну «фашистская», и что? Это ж — просто ярлык. Просто слово, под которое, не исключено, намеренно было подогнано какое-то удобное автору определение, чтобы проассоциировать замечательную на деле систему с запятнанным в восприятии людей термином.
И действительно сама по себе классификация ничего не доказывает.
Однако она выступает детектором.
Заметив у системы характерные черты, в обязательном порядке надо задать себе несколько вопросов.
Кто определяет те черты, по которым будет отбираться элита? Какой механизм противодействует проникновению в элиту людей с антиобщественными чертами?
Что заставляет элиту действовать в интересах общества?
Как правило, в случае с фашистской системой ответ на эти вопросы будет звучать по сути примерно так: «мы просто надеемся, что эти люди будут хорошими и ничего плохого не сделают».
Именно к этому сводятся традиционные реальные ответы:
Сама же элита будет отбирать в себя Они такие клёвые, что плохих к себе не возьмут
Они такие клёвые, что будут заботиться об обществе
Но представим себе, что элита по каким-то причинам (про них пойдёт речь позже) оказалась не такой клёвой, как казалось. В орган прокрались меркантильные мерзавцы и прочие негодяи.
Орган определяет, что есть добро, а что — зло, да? Ну, естественно, добро — это то, что выгодно меркантильным мерзавцам из состава органа. А зло — что не выгодно.
Он сам себя пополняет? Ну, то есть, берёт тех людей, с которыми совпадает в понимании добра как личной выгоды или, ещё лучше, тех, которые по своей глупости будут помогать достижению гадских целей — так ещё и количество конкурентов будет меньше.
Интересы общества тут играют роль только в плане достижения личного благосостояния элиты. Общество, конечно, должно воспроизводиться — иначе кто будет эту элиту обслуживать? Но на этом ему, обществу и хватит.
Поскольку же данный орган стоит над всей государственной системой и формируется только силами самого же себя, общество оказывается лишённым каких-либо законных механизмов исправления ситуации. Единственный способ хоть что-то поправить — вооружённое восстание. Которому, как мы знаем, сопутствуют репрессии до и после, кровопролитие и, не исключено, гражданские войны.
Да, понятно, что поставленное в безвыходную ситуацию общество будет вынуждено воспользоваться именно этим способом, поэтому неправильно было бы его за это осуждать. Однако описанное весьма слабо напоминает Светлое Будущее, а всё больше как-то — ухудшенный вариант настоящего и полувековой давности прошлое ряда европейских стран.
Иными словами, если в данной системе что-то пошло не так с элитой, то последствия будут чудовищными. Фактически, элитный орган станет неограниченной в своих правах, обладающей гигантскими возможностями группой угнетателей бесправного общества, причём идеология, которую орган, как подразумевалось, должен был хранить, быстро трансформируется под стать ситуации.
Но, быть может, опасения напрасны и на самом деле никакой деградации идеологического органа в принципе произойти не может? В конце концов, изначально-то в него набираются особо хорошие и очень умные граждане, которые беспредела не допустят.
Тут, однако, присутствует два аспекта. Первый из них — а кто определит, что набранные граждане хороши и особо умны? Обычно во всех этих построениях подразумевается либо, что означенные граждане вдруг неожиданно появятся прямо сразу сформированным в орган, либо же те, кто проповедует данную концепцию — как раз такие граждане и есть, поэтому формирование органа можно считать лишь делом техники.
Ну, самозарождение правильного органа по причине его заведомой абсурдности мы рассматривать не будем, а вот «мы и есть» таки рассмотрим.
Скажите, если «мы и есть», то почему из «наших» рядов постоянно кто-то выходит? То по своей воле, а то и под «нашим» давлением? Если даже «мы» обладаем сколь-либо самоочевидной легитимностью (то есть, народ готов принять нас без голосования), постоянные склоки в «наших» рядах указывают на то, что просачивание враждебных элементов не просто вероятный, но уже состоявшийся по факту процесс. Неважно, кто является настоящим врагом народа — гонимый ли или гонитель, — важно, что в перманентном порядке кто-то из «хороших и добрых» считает своего коллегу ни фига не добрым и не хорошим.
Не говоря уже о том, что «добрыми и хорошими» ровно так же может объявить себя кто угодно. И тоже настаивать на вручении ему сверхполномочий. И если он окажется убедительнее (замечу, не лучше, не добрее, а именно убедительнее), то орган сформируется именно из него и его сторонников.
Второй аспект — отрицательный отбор. Закономерность, присущая любой формируемой сверху системе. Дело в том, что каждый вышестоящий при выборе кандидата на должность нижестоящего руководствуется не только квалификацией и личными качествами кандидата, но и его податливостью для данного конкретного руководителя.
Некоторые руководители боятся быть «подсиженными» своими подчинёнными, что побуждает их искать не только податливых, но ещё и не особо сообразительных. Что добавляет в процесс отрицательный отбор по умственному развитию.
Случись же руководителю оказаться ещё и самому по себе вражиной, так ситуация ещё сильнее ухудшится. В критерии отбора попадут ещё и негодные убеждения.
Но это пока не самое страшное. Дело в том, что место в таком сверх-органе лакомо настолько, что оно будет самой желанной приманкой в государстве. Проходимцы и негодяи будут драться за места в нём — ещё бы, получить право определять идеологию, контролировать власть и быть при этом фактически несмещаемым!
Вряд ли столь серьёзный наплыв удастся сдержать. Вряд ли удастся остановить отрицательный отбор. А, как мы помним, прогнивший орган с такими полномочиями обернётся чудовищной катастрофой для народа.
При этом, он даже не решает задачу ту задачу, которую призван решать — не отсеивает проходимцев из властных структур. Нет, до некоторой степени, конечно, отсеивает — ведь изрядная доля проходимцев теперь лезет в этот орган, а не в какие-то там вшивые властные структуры более низкого уровня. Но задача не решена, напротив, положение в это аспекте даже усугублено: просочившиеся начинают стремительно изменять идеологию, чтобы не только делом, но ещё и словом помочь другим проходимцам пролезть туда же, чем закрепить их положение.
Отсюда следует, что по крайней мере, одно из этих двух условий должно выполняться.
Идеологический орган не может формироваться сверху
Идеологический орган не может иметь столь широкие полномочия
То есть, либо власть формируется демократическими методами как группа делегатов всего населения, либо данная группа неделегатов не должна являться властью.
Но, как мы помним, идеология Обществу Будущего всё-таки нужна. Каким образом её включить в общество, если идеологическая власть оказывается неприемлемой?
Собственно, в двух вышесформированных условиях уже сокрыт ответ. А именно: реальная власть принадлежит демократически выбранному правительству (каким образом выбранному — отдельный вопрос, но лично я склоняюсь к системе советов, о которой речь пойдёт в других статьях), при этом, идеологический орган тоже существует, но реальной властью не является.
Какими же полномочиями тогда обладает этот орган?
Никакими. Да-да, у идеологического органа не должно быть полномочий вообще — только так он станет почти совсем непривлекательным для мошенников, карьеристов и так далее. Входящие в данный орган граждане, ни коим образом не расширяют ни своих прав, ни своего материального благосостояния. У них всё так же ровно один голос в любом голосовании. Они всё так же могут отдавать приказы, если их должность на работе вне органа позволяет им это делать. Более того, у них нет даже эксклюзивного права на разработку идеологии.
Единственное, чем они могут пользоваться — авторитетом. Собственным авторитетом и авторитетом органа. Пользоваться, в том числе, и на основных местах своей работы, и в демократических органах власти. Да, они не могут приказывать от имени органа, но говорить то, что в рамках его разработали — вполне могут.
В орган пойдут почти только одни бессребреники и влечь их туда будет исключительно озабоченность идеологическими вопросами — ведь ничего другого орган предложить не может. Только лишь возможность заниматься разработкой идеологии вместе с другими идеологами — даже любая современная неправящая партия даёт на порядок больше возможностей. Но зато именно идеологией он и будет заниматься. Идеологией и её пропагандой.
Да, орган «сверху» будет вести отбор в свои ряды. Но если он прогниёт, то просто утратит авторитет и его перестанут слушать. Катастрофы в этом случае не будет — этот орган растворится в пучине времени, а ему на смену придёт другой. Но это не обрушит общество и даже не оставит его без идеологии.
Многие спросят: но как же тогда идеология охватит собой общество, если идеологи лишены каких-либо рычагов? Отвечу. Настоящим идеологам достаточно одного лишь рычага — своей способности излагать мысли. Если мысли — годные, если способы изложения — годные, этого более чем достаточно для распространения идеологии на весь мир. Марксизм или, если вам угоден другой пример, христианство стремительно распространились и даже стали доминировать, не смотря даже на гонения, которым подвергались их носители и, тем более, проповедники. И, напротив, когда с ними была связана реальная власть эти идеологии остановились в развитии, а ряды их идеологов наполнились проходимцами.
То, что идеологическому органу просто не мешают — тепличные условия в сравнении с вышеописанными идеологиями. Если даже в таких условиях идеологи не смогут выдать ничего годного, какие они тогда вообще идеологи?
