Одним из «убойных» аргументов, который применяют антисоветчики в своей антисоветской деятельности, был и есть вопрос о пенитенциарной системе СССР. К разряду используемых в дискуссиях мемов можно отнести такие выражения: «сталинские лагеря», «сталинские репрессии», «гулаг», «пол страны сидело, пол страны охраняло», «в каждой семье есть репрессированные». Тема удобна, поскольку её легко довести до истерии. О количестве заключённых кто только не фантазировал (см. напр., подборку различных фантазий в «Википедии»). Про условия содержания тоже сочинений предостаточно.
Все эти вопросы уже хорошо рассмотрены и объективными исследователями, сумевшими без выпученных глаз и капающей слюны дать настоящие цифры количества заключённых (Хотя бы здесь. Причём очевидно, что данный историк не коммунист. — Прим. авт.) и исследовать их быт.
Но у вопроса о тюрьмах и лагерях СССР есть ещё один аспект, который нуждается во внимании. Это вопрос о действенности исправительной функции пенитенциарной системы.
Когда красные победили в революции и установили Советскую власть, руководителям нового государства сразу пришло понимание, что выражение «тюрьмы сравняем с землёй» относится к далёкому будущему. После бури мировой и гражданской войн миллионы людей остались без работы, без семьи, в ужасных условиях. Кто-то смог социализироваться, устроиться на работу, завести семью, построить новый ритм жизни. Но кто-то – и таких было очень много – занялся спекуляцией, грабежом, воровством и тому подобным криминалом. Старые царские тюрьмы пригодились. Но содержать в них людей, нарушивших закон, оказалось не выгодно и бессмысленно. Тюрьма – место, конечно, не весёлое. Её задача – изолировать от общества, наказать временем и страданиями. Заключённые в камеры люди годами сидят в четырёх стенах, по графику посещая тюремный двор для прогулки и получая скудное питание.
Но вот наказали вы подобным образом преступника, отсидел он энное количество лет – и что?
юрьма – и это было хорошо известно ещё задолго до Советской власти – не просто изолирует наказуемых от внешнего мира. Она ещё и сближает их друг с другом. Появляются воровские сообщества, целая блатная культура. Приличный вор не считает зазорным отсидку, он там как в специализированном вузе повысит свою квалификацию. Случайно угодивший на нары человек с большой долей вероятности впитает в себя дух этой блатной среды и, вполне вероятно, выйдя на свободу, снова совершит преступление. Может быть, даже в компании обретённых в тюрьме сообщников. Таким образом, тюрьма даже способствует воспроизводству преступности.
Новая революционная власть решила изменить ситуацию. В декрете ВЦИК от 17.05.1919 «О лагерях принудительных работ» прописывалось, как и какие категории заключённых следует содержать не в тюрьмах, а в лагерях. Лагерь, в отличие от тюрьмы, это не четыре стены и двор, это производственная единица. Труд, как известно уже с древних времён, влияет на человека, меняет его. Помимо мер дисциплинарной ответственности за побег, за отказ от работы и другие нарушения, документ содержал следующие пункты, свидетельствующие о предоставлении прав заключённым:
«39. Все заключенные избирают старосту, одного для всего лагеря, который и является посредником между заключенными и администрацией».
«44. Тем заключенным, которые проявят особое трудолюбие, может быть: 1) разрешено жить на частных квартирах и являться в лагерь для исполнения назначаемых работ; 2) срок заключения не может быть сокращен Отделом Принудительных Работ Народного Комиссариата Внутренних Дел, по представлению Отдела Управления местного Исполнительного Комитета.
Примечание: Пункт второй настоящей статьи не применяется к лицам, заключенным в лагерь по приговорам судебных учреждений; лица эти могут быть освобождаемы до срока заключения по общим правилам о досрочном освобождении».
В постановлении ВЦИК от 01.06.1922 «О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р.» есть такой пункт:
«34. Лишение свободы назначается на срок от шести месяцев до десяти лет и отбывается в местах лишения свободы (исправительно-трудовых домах, трудовых сельско-хозяйственных и ремесленных колониях, переходных исправительных домах), в зависимости от тех мер исправительного воздействия, которые являются для исправления преступника необходимыми. В приговоре суда должно быть указано, на какой срок осужденный приговаривается к лишению свободы и требуется ли строгая изоляция. Лишение свободы обязательно соединяется с работами, которые, по возможности, должны сообразоваться с специальными знаниями или склонностями заключенного».
«Труд может исправить преступника, пусть он поработает», — так размышляли большевики, решавшие вопрос об исправлении на заре Советской власти. От прежних, известных ещё с царских времён издевательских способах содержания заключённых было решено категорически отказаться. Кандалы, лишение пищи, строгое одиночное заключение являются не просто негуманными инструментами, они ещё и неэффективны в плане воспитания.
В последующие десятилетия баланс сочетания карательной и исправительной функций лагерей менялся. Связано это было не с тем, что «Сталин – кровавый тиран», а с реальными задачами, стоявшими перед государством. Если вся страна, затянув пояс, строит промышленность ударными темпами, то странно бы выглядела ситуация, при которой люди, преступившие закон, трудились бы меньше, чем все граждане, и жили бы в более комфортных условиях.
В 1933 году Совет Народных Комиссаров СССР решил создать новые условия для наказания и исправления нарушивших закон граждан. Для тех, кто хорошо трудился, срок сокращался – и это был хороший стимул.
Люди пилили лес, строили водоканалы, электростанции и гиганты индустрии. При этом они вступали в производственные отношения, получали зарплату, отоваривались в лавках, читали газеты, посещали клубы, занимались в кружках. Эта жизнь более насыщена, чем отупляющее существование в стенах камеры.
Но в то же время здесь вступает в силу другой аспект, влияющий на исправление.
Организованная в СССР система наказания и исправления преступников, двигаясь от использования тюрем к созданию исправительно-трудовых лагерей, так и не сломала воровскую культуру. В лагерях, как и прежде в тюрьмах, была велика вероятность вовлечения людей в преступную среду. И это логично – там, где концентрируются воры и убийцы, их влияние на окружающих вполне очевидно. Именно лагерь, давая больше свободы во внутренней жизни, являлся питательной почвой для расцвета воровской субкультуры. К тому же администрации лагерей зачастую способствовали развитию влияния блатных. Воров часто ставили выше, чем «политических». Считалось, что вор социально ближе к пролетариату, чем идеологический враг. Факты подобной градации заключённых со стороны руководства лагерей хорошо описаны Сергеем Снеговым в автобиографической книге «В середине века».
В итоге воры, что называется, «держали зону», решали массу вопросов во взаимоотношении заключённых, устанавливали свои порядки, получали большое влияние на лагерную молодёжь, то есть на тех, кого следовало бы развивать и исправлять совсем в ином направлении.
Сотрудники лагерных администраций тоже нравственно развращались от такой ситуации. Поскольку функция исправления теперь перекладывалась на воров (а те-то уж исправляли, правда, в свою сторону), можно было расслабиться, высокомерно относясь ко всем заключённым.
В пятидесятые годы система лагерей сменилась системой исправительно-трудовых колоний, в которых в целом режим содержания заключённых облегчился, но при этом ситуация с исправительной функцией пенитенциарной системы так и не решалась. Принцип «отряд – центр воспитательной работы с заключёнными» имел только видимость ведения реальной исправительной работы. Да, люди могли получать образование и осваивать профессии – и это, конечно важно. Но не достаточно. Отряд состоял из преступников, которые постоянно общались и, в том числе, на совсем не исправительные темы.
В целом, в СССР преступность имела тенденцию к снижению, но о революции в сфере исправления преступников речи не было.
К началу девяностых годов в Советской Союзе существовала развитая криминальная среда, её влияние распространялось на многие сферы хозяйственной жизни страны. Процветала теневая блатная культура, имевшая налёт романтизма. Уже известно о смычке между аппаратом хозяйственных руководителей и криминалитетом.
Когда вопрос о существовании социализма встал в горбачёвские времена ребром, из щелей вылезли уже готовые рвачи, вмиг ставшие легальными кооператорами и бизнесменами. Этот передовой отряд капитализма сыграл важную роль в становлении нового класса капиталистов. Люди, вышедшие из воровской субкультуры, были готовы к немедленному грабежу и приватизации, к слому социализма и утверждению капитализма самыми дикими методами. Советская власть так и не смогла сломать этот душный воровской мир, прошедший через места лишения свободы и сумевший подчинить их своим интересам. Криминальные авторитеты, отсидевшие многие годы, превращались в собственников предприятий и банкиров, депутатов и политиков.
Если бы советская пенитенциарная система действительно исправляла, то армия антисоветчиков и приватизаторов была бы существенно слабее, что, наверняка, сказалось бы и на результате их борьбы с социализмом в эпоху перестройки. Советской власти надо было ломать и уничтожать враждебную блатную культуру более эффективными методами. Не просто запрещать и замалчивать, а убивать в зародыше, лишать её питательной почвы для воспроизводства. Именно пенитенциарная система должна была этим заниматься. С этой задачей советская система лагерей и колоний не справилась.
Сейчас, перед новым раундом борьбы за социализм вопрос об исправлении и наказании нужно пытаться решить хотя бы теоретически, чтобы иметь возможность не наступать на прежние грабли.
Одним из вариантов нового способа исправления может стать работа передовых коммунистических коллективов в процессе исправления заблудших членов общества. В СССР ставились подобные эксперименты и они имели даже отражение в литературе и кинематографе. Другое дело, что массового применения для решения глобальной задачи исправления массы преступников эти эксперименты не имели.
Представим, что небольшой коллектив молодых рабочих или студентов берёт на себя задачу исправления преступника. Добровольцы изучают биографию человека, составляют план работы с ним. При необходимости для них организуются специальные курсы, на которых даются необходимые знания о методах исправления. Периодически устраиваются совместные культурные или творческие мероприятия. Бывшего преступника помещают в совсем иную среду, отличающуюся от коллектива, состоящего из блатных под руководством воровских авторитетов. Наоборот, самые передовые члены общества в течение длительного периода вместе с исправляемым осуществляют какую-то общественно полезную деятельность.
Метод работы коллектива по воспитанию своих новых членов разработан ещё А.С. Макаренко. Но, учитывая советский опыт по исправлению преступников, важно, чтобы ответственный за воспитательную работу коллектив сам являлся передовой частью общества, а не состоял из тех, кого срочно надо исправлять.
Возможность для воплощения подобного способа исправления будет зависеть от общества, готового или не готового параллельно со строительством и учёбой ещё и прикладывать большие усилия для действительного исправления преступников. Возможно, потребуется провести широкую общественную дискуссию на эту тему. Кстати, в СССР подобная дискуссия один раз была проведена:
«В октябре 1981 г. МВД СССР впервые в истории советской исправительно-трудовой системы провело в г. Харькове с участием представителей партийных, советских, комсомольских, профсоюзных органов, трудовых коллективов, науки, учебных заведений и практических работников правоохранительных органов научно-практическую конференцию, посвященную обсуждению проблем привлечения общественности к перевоспитанию правонарушителей. О значимости и важности конференции свидетельствует тот факт, что в ее работе принимали участие 4 делегата XXVI съезда КПСС, 4 депутата Верховного Совета СССР, 18 Героев Советского Союза и Социалистического Труда, 19 рабочих и колхозников, 27 партийных, советских, профсоюзных и комсомольских работников, 23 научных работника и 23 руководителя шефствующих над ИТУ предприятий» («Уголовно-исполнительное право Российской Федерации: Учебник», под ред. И.Л. Трунова, «Эксмо», 2005).
К настоящему моменту мы имеем опыт СССР, который на пути исправления людей, вставших на путь криминала, сделал несколько важных шагов. Не всё было полезно и эффективно, зато теперь можно лучше понимать, какие меры действенны, а какие нет.
Вячеслав Сычёв
