Автор публикации [ljuser]lex_kravetski[/ljuser] который до сих пор не завёл тут аккаунта, оригинал статьи — ссылка
Каждый человек, разумеется, может верить во что угодно — в конце концов у нас свободная страна, что означает наличие у каждого полного права заблуждаться как ему заблагорассудится.
Можно, например, считать, что Ленин был немецким шпионом, засланным сюда с целью разрушения России путём построения в ней заводов, электростанций, системы всеобщего образования и домов культуры, а также внедрения восьмичасового рабочего дня.
Можно считать, что большевики свергли и расстреляли царя. Несмотря даже на то, что Николай Второй отрёкся вовсе не из-за большевиков, а после отречения стал гражданином Романовым, которого как раз большевики и расстреляли.
Можно, наконец, всецело поддерживать большевиков, однако при этом считать, будто построение коммунизма заключается в борьбе с Западом при помощи постоянных проклятий в его адрес, а также отказа от всего западного — например, западной или как её ещё называют «буржуазной» культуры и науки.
О первых двух примерах ошибочных суждений (на которые граждане имеют полное право ввиду свободы и демократии) мы поговорим как-нибудь в следующий раз, а сейчас, пожалуй, о третьем.
Этому заблуждению, что интересно, подвержены многие граждане из числа тех, кто считает себя коммунистом, а временами даже не просто коммунистом, но марксистом, что однако не мешает им заблуждаться по поводу того, что говорится в марксистской коммунистической теории о западах и их буржуазности.
Дело в том, что хотя деление мира на Запад, не Запад и Россию может быть осмысленным в рамках некоторых вопросов, однако мысль, будто такое деление — универсальное и единственно верное, вообще говоря, не марксистская, а совсем даже наоборот.
Концепция, согласно которой якобы существует некий монолитный «Запад», главная цель которого умочить Россию и русских, а мы все должны сплотиться и ему противостоять, отлично объясняет вообще все мировые явления. А заодно и все локальные тоже. Разрушается образование? Это происки Запада! Снимают хреновое кино? Это всё из-за проникновения западной культуры! Отключили электричество? Это опять же Запад!
С Запада к нам проникают очень злые идеи, все как одна являющиеся следствием культа потребления — единственного культа Запада. АйФон? Это очень плохо! Генная модификация? Её придумали, чтобы травить простой народ! Beatles? С помощью рок-музыки нас развращают! Абсолютно любую концепцию, технологию или идею, пришедшую с Запада, можно смело объявлять империалистическими происками чуждой нам цивилизации. Впрочем, пришедшую откуда-то ещё или даже придуманную прямо здесь, тоже можно.
Многим кажется, будто именно это — годный способ построения коммунизма, и тому, кто им будет уверенно пользоваться, лично сам товарищ Сталин крепко и неоднократно пожмёт руку, специально для этого возвратившись из вечности, в которой он шестьдесят лет назад растворился.
Однако не смотря на чарующую простоту подхода и способов его применения, всё это ни коим боком не относится ни к марксизму, ни даже к расширенному пониманию коммунистической теории.
Дело в том, что основное деление на категории, которым пользуется марксизм для анализа общественных отношений, оно классовое. Классовое, а не национальное и даже не цивилизационное. С точки зрения марксизма нет ни монолитного Запада, ни монолитного не Запада, ни даже монолитной России. Есть классы и границы государств. Каждое из государств обеспечивает преимущественно интересы правящего класса этого государства. Так, те немногие государства, которые всё ещё социалистические, обеспечивают интересы преимущественно пролетариев (хотя сейчас чисто социалистических государств почти уже нет, по коей причине даже в номинально социалистических государствах обеспечивается в лучшем случае лишь паритет интересов пролетариата и буржуазии, но не преимущественные интересы первых), все же остальные государства обеспечивают интересы капиталистов, а интересы пролетариата — лишь постольку поскольку. Ну, чтобы пролетариат не вымер (иначе кто работать будет), или не обозлился вконец и не поднял буржуазию на вилы.
Классы сами по себе тоже не являются монолитом. Их представители действуют не в интересах класса в целом, а в интересах себя лично или близкой к себе группы людей. Можно спросить, при чём же тут тогда классы? А классы тут при том, что у представителей классов в среднем одинаковые по структуре интересы. Одинаковые, но совершенно не обязательно общие, поскольку в одинаковых интересах часто фигурирует уточнение «лично мне». Капиталист, например, хочет получить прибыль не для всего класса в целом, а лично для себя. Его не утешит то, что деньги себе в карман положил другой капиталист. Он хочет положить деньги в свой карман, а не в карман коллеги по классу.
Общими же интересы становятся только в тот момент, когда значительное количество представителей класса осознаёт, что их интересы будут удовлетворены гораздо лучше, если они пожертвуют частью своего личного благосостояния для реализации классовых интересов. В дальнейшем эта жертва обернётся гораздо более сильным ростом в том числе их личного благосостояния. Ну или хотя бы позволит оное благосостояние не утратить.
По этой причине, например, во всех государствах существует армия. Хотя и капиталисты, и трудящиеся вполне могли бы использовать требуемые для содержания средства на что-то другое. Однако классы, как говорилось выше, внутри себя не являются всепланетным монолитом, а потому группа капиталистов, создавшая армию благодаря тому, что каждый отказался от некоторой части своей личной прибыли (созданной, разумеется, трудящимися), сумеет в дальнейшем при помощи этой армии ограбить соседей — капиталисты ли они или пролетарии. Эта группа сможет отбиться от желающих их ограбить. Она сможет сама ограбить другую группу. Она сможет подавить выступления пролетариата. И ещё много чего другого.
Охраняемая граница государства — это один из тех способов, которым локальные группы представителей одного класса обеспечивают свои групповые интересы. Их классовые интересы, повторюсь, границ не имеют, но границы всё равно есть, поскольку в классовых интересах существует уточнение «лично мне».
И способ этот, само собой, не единственный. Есть и множество других. Причём многие из них вполне могут помогать одной группе и мешать другой, хотя они обе принадлежат к одному и тому же классу. Так, например, и закрытость границ для торговли и их открытость — это способы обеспечения капиталистических интересов.
Закрытые границы и протекционизм полезны той части буржуазии, которая по своим экономическим и политическим резервам слабее зарубежной. Отсекая зарубежную буржуазию от торговли в своей стране, они тем самым снижают опасность того, что зарубежная вытеснит их со всех рынков, включая и местный тоже. По причине своей относительно слабости они не получили бы выгоду от открытых границ — ведь у них нет возможности выиграть у более сильных зарубежных конкурентов ни на иностранных рынках, ни на своём внутреннем.
Открытость же границ и свобода торговли, соответственно, выгодна той части буржуазии, которая сильнее буржуазии из других государств, а потому может снимать сливки не только с собственной страны, но и с других стран тоже.
Но ни то, ни другое само по себе на самом деле не в «интересах пролетариата». Есть соблазн думать, будто открытый рынок — это «происки Запада», а закрытый — это «патриотизм» и всё такое. И да, в некотором смысле это действительно «происки Запада». Но не всего, а лишь конкретно западного крупного капитала. Который сейчас сильнее крупных капиталов остального мира. От открытых границ страдает в первую очередь вот эта более слабая, «незападная» часть капиталистов. Кроме того, страдает мелкий капитал западных стран — ведь его услуги проще заместить благодаря дешёвой рабочей силе в странах, открывших свои границы и рынки.
Трудящиеся этих стран, конечно, тоже могут пострадать — в результате войн, передела рынков и тому подобного. Однако тут всё равно надо понимать: основной конфликт и в этом случае тоже идёт между группами крупной буржуазии разных стран. А вовсе не между «монолитным Западом» и «монолитной страной, открывшей свои рынки». То есть, при помощи патриотической риторики местные капиталисты всего лишь предлагают трудящимся помочь им в защите их буржуазных интересов.
Когда речь заходит о «зловещем и чинящем происки Западе», часто забывается, что на означенном Западе, во-первых, есть разные классы, а во вторых внутри этих классов есть ещё и разные группы. Классы между собой заведомо имеют неустранимые противоречия и группы внутри классов тоже могут их иметь. В первую очередь — внутри класса капиталистов. Однако пролетариат других стран не имеет интересов, принципиально противоречащих интересам российского пролетариата. По этой причине нельзя объявлять всё поступающее к нам с Запада заведомо враждебным. Вообще говоря, враждебным нам является то, что есть результат действий преимущественно буржуазии. При этом само вот это «нам» означает вовсе не «русским», не «гражданам России», не «православным», а конкретно российскому пролетариату. Ну и тем, кто стоит на их стороне, хотя сам пролетарием не является.
Даже не всё то, что сделано буржуазией или по её заказу, является нам враждебным. Просто по той причине, что в любом капиталистическом государстве буржуазия является правящим классом, и таким образом, любой пролетарий работает прямо или косвенно на буржуазию. То есть, либо на частных предприятиях, либо на предприятиях, принадлежащих буржуазному государству.
Если мы будем считать, что всё, что делается в таком государстве заведомо враждебно пролетариату и коммунистам, то будет неясно, а за что, собственно, тогда борется пролетариат? Ведь если все проявления всех предприятий заведомо антипролетарские, то как тогда пролетариат может желать получить эти предприятия в своё распоряжение? Об обобществлении чего тогда идёт речь? Предприятий, каждое проявление которых вредно́ для пролетариата? Тогда следовало бы говорить не об обобществлении, а о разрушении этих предприятий — ведь если концепция верна, то пролетариат просто не сможет всем этим воспользоваться не навредив себе.
Однако в марксизме всё-таки говорится именно об обобществлении, то есть, признаётся, что у предприятий есть значительная полезная для пролетариата составляющая. И, соответственно, у продуктов работы этих предприятий она тоже есть. Некоторые продукты могут быть однозначно вредны (например, реклама), но в среднем от продуктов и технологий есть польза. Основной вред же состоит в том, что владеют ими капиталисты, а не пролетарии.
Иными словами, в среднем плох не сам продукт. Плох капиталистический способ производства. И сам по себе Запад не плох. Плох его правящий класс. А вовсе не всё, что там есть, в целом. И, что характерно, наш нынешний правящий класс, точнее, наша местная группа представителей всё того же класса капиталистов, в этом плане ровно так же плоха́. В отдельных отношениях она несколько лучше, поскольку намеревается использовать нас как рабочую силу, а потому, видимо, не готова нас просто уничтожить, что для многих представителей этого класса на Западе вполне допустимо. Однако в других отношениях местная группа буржуазии может быть даже хуже для нашей же местной группы пролетариата — ведь многие западные капиталисты обирают другие группы, а местные — именно нашу.
Представители же западного пролетариата имеют другие интересы, а потому не являются для нас заведомо враждебными. Они могут использоваться капиталистами тех стран как инструмент для нашего порабощения, что было уже неоднократно проделано, однако это снова подводит нас к мысли, что проблемой является именно данный класс, а вовсе не все и каждый жители Западных стран. При этом пролетариат всё ещё составляет на Западе большинство, хотя и состоит уже не из фабричных рабочих, как это было сто лет назад.
По этой причине довольно глупо бороться с любыми проявлениями Запада, только потому, что они — с Запада. Абстрагируясь от классов и противоречий между ними. Как и глупо приписывать Западу вообще все местные беды, игнорируя наличие капиталистических групп, проживающих не на Западе, а в непосредственной близости от вас.
Разумеется во целом ряде бед виноваты капиталисты Запада, но они виноваты далеко не во всех бедах. Странно было бы считать местный класс капиталистов столь непохожим на проживающих на Западе представителей точно того же класса. Для объяснения такого тезиса, видимо, пришлось бы привлечь какие-то высокие материи, вроде «души» или «врождённой чистоты», однако в марксизме всё это полагается если и не совсем вымыслом, то лишь метафорами для явлений, имеющих вполне материальное объяснение.
В советские времена тоже находились особо одарённые товарищи, которые от имени коммунизма пытались бороться с тлетворной западной музыкой, кинематографом и даже наукой, однако в целом официальная доктрина говорила о том, что враждебными СССР являются правительства капиталистических стран, а не жители этих стран в целом, не их культура и не плоды их науки. Особо одарённые же товарищи являлись всего лишь дорвавшимися до власти мошенниками, пользующимися псевдомарксистской терминологией.
Вообще, если мыслить последовательно, то отказ от «всего западного» приведёт по сути к отказу вообще от всего в целом. Именно на Западе были разработаны и классическая механика, и термодинамика, и теоретическая физика. Наши местные учёные тоже внесли вклад, однако при использовании научного аппарата невозможно отделить «нашу часть» от остальных частей. Эти части имеют смысл лишь в совокупности. Грубо говоря, нельзя производить и усовершенствовать изобретённые нашими учёными лазеры, не пользуясь при этом теоретической физикой. Равно как нельзя воспользоваться изобретёнными нашими учёными способами оптимизации плановой экономики, отбросив при этом «буржуазную» матричную алгебру.
Там, на Западе, сняли массу отличных и совершенно правильных фильмов. Там Стейнбек написал «Гроздья гнева», а Марк Твен — «Приключения Гекльберри Финна». Там Ньютон разработал начала механики и математического анализа, а Эйнштейн — начала теории относительности. В конце концов, там Маркс придумал марксизм. А помогал ему в этом опять же совершенно западный Энгельс, который вообще был предпринимателем.
То есть даже от западной буржуазии в принципе вполне может исходить что-то хорошее. И если Энгельс мыслил вопреки капитализму, то многие полезные вещи были сделаны теми, кто мыслил полностью в его русле. Паровые машины и конвейерная сборка были внедрены людьми, руководствовавшимися совершенно капиталистической мотивацией. Но от этого сии технологии вовсе не стали непригодными к использованию или «вражескими».
Само собой, когда со свободных американских авианосцев взлетают демократические самолёты, которые при помощи либеральных бомбардировок уравнивают с землёй жителей тех стран, которые были объявлены «террористами», поскольку чем-то мешали правительству США, наша, коммунистическая оценка произошедшего будет однозначна. Когда фашистская Германия хочет расширить земли для проживания цивилизованных европейцев за счёт русских дикарей (как им кажется), то и тут оценка будет однозначной. Однако не может быть одной универсальной «коммунистической» оценки всех явлений на Западе — есть только коммунистический метод оценки явлений, а не сама оценка.
Каждый может верить во что угодно. В том числе, в то, что Маркс с Энгельсом и марксизм тоже придумали по заданию западных спецслужб — носителей такого мнения я тоже встречал. В общем, у нас свободная страна. Хотите заблуждаться — ваше право. Хотите иметь примитивную модель мироустройства, которая всё объясняет, но ничего не предсказывает — снова ваше право. Однако это не сделает «универсальное объяснение» действительно объяснением. Оно так и останется примитивным лозунгом, при помощи которого местная буржуазия побуждает вас отстаивать её интересы.
