Русский бунт, который так удачно и ярко завершился Великим Октябрем, оказался тогда для старушки Европе весьма заразительным.
Все началось с немцев. В ноябре 1918-го на германском имперском флоте вспыхнуло восстание моряков. Генералу Эриху Людендорфу не суждено было осуществить свой замысел атаковать Британский королевский флот силами кораблей, стоявших в порту Вильгельмсхафена. Корабли вернулись в порт прописки Киль, где и началась Ноябрьская революция в Германии. «Бери тельняшку, пошли домой!» – кричали друг другу восставшие моряки и с оружием в руках покидали свои корабли.
В результате начавшихся массовых выступлений император Вильгельм бежал из страны, и 9 ноября Германия была провозглашена республикой. Затем была знаменитая Баварская Советская Республика, о существовании которой в своё время много писали как советские, так и западные историки и которую, наряду с Венгерской Советской Республикой, советским школьникам приводили как пример революционной удали европейских пролетариев в то время. Куда менее известна Эльзасская Советская Республика, появившаяся в ноябре 1918 года.
Около 15 тысяч моряков из Эльзаса и Лотарингии, служивших в имперском флоте Германии, после восстания моряков в Киле 10 ноября 1918 года вернулись домой – и были встречены мощной манифестацией, которая тут же переросла в митинг (ясное дело, несанкционированный) ликовавшей толпы. Митинг завершился провозглашением Рабочего и Солдатского Совета города Страсбург. Всюду развевались красные флаги, один из которых украшал даже шпиль легендарного Страсбургского собора, одной из самых высоких церквей мира. Вслед за Страсбургом об установлении власти советов объявили в Кольмаре, Меце, Мюлузе и Хагенау.
На следующий день Совет собрался во Дворце правосудия Страсбурга, объявил о независимости от Берлина и выбрал председателя. Им стал руководитель профсоюза пивоваров товарищ Ребхольц. Далее стали издаваться декреты – о свободе собраний, манифестаций, отмене цензуры, а также объявлена амнистия. Заодно Совет поднял зарплату трудягам. И хотя владельцы предприятий запротестовали, им быстро объяснили, кто в республике теперь хозяин.
Однако всякая революция, как учил Ильич, чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться. Вот этому доблестные эльзасские морячки, к сожалению, научиться в угаре революции не успели. Недобитые владельцы заводов, газет и прочей крупной собственности призвали на помощь французскую армию (буржуазия тотчас забывает о патриотизме, когда дело касается их собственности и прибыли), и 21 ноября в Страсбург вступили войска генерала Гуро. На следующий день Советы были распущены.
Также не очень помнят сегодня Бременскую Советскую республику. 14 ноября 1918 года независимый социалист Альфред Хенке, выступая на бирже немецкого города Бремена, объявил, что власть в городе теперь переходит в руки местных Советов. С фронтов Первой мировой возвращались контрреволюционно настроенные подразделения, командование которых не горело желанием подчиняться новым и непонятным властям. Офицеры потребовали вернуть городской сенат и передать ему власть. Советам пришлось вступить в переговоры, пойти на компромисс, а после возвращения солдат в казармы – разоружить военных. А 10 января 1919 года в Бремене и Бремерхафене была провозглашена советская республика. Однако победившим немецким трудящимся хронически не хватало решительности в подавлении буржуазии, чего, кстати, было не занимать их русским собратьям. Так было в Баварии, Страсбурге и Бремене. Местные буржуины, в лицо улыбавшиеся новой власти и заискивавшие перед ней, реально носили камни за пазухой и страстно молили Берлин прислать войска для ликвидации советской власти. К тому же в рядах победивших тоже не было единства. И в начале февраля присланные войска вернули власть наймитам капитала.
Одной из роковых ошибок руководителей Бременской Советской Республики была страсть к парламентской говорильне. Даже когда контрреволюционные подразделения атаковали город, в Совете вели дебаты о том, стоит ли призывать к оружию массы.
А ведь был ещё Лимерикский Совет в Ирландии, Заглебьевская Республика, Тарнобжегская Республика и ещё целый ряд попыток установить советскую власть в Старом свете.
Но до спокойствия Европе даже после ликвидации этих первых очагов революции было далеко.
В 1920 году последовало Рурское восстание рабочих и создание Рурской Красной армии.
В марте-апреле 1921-го – Мартовское восстание, охватившее Саксонию, Берлин, Гамбург, Дюссельдорф.
В октябре 1923 года в Гамбурге коммунисты и социал-демократы устроили восстание, захватили 17 полицейских участков и некоторые стратегические объекты, но на взятие власти сил не хватило. После трех дней боёв восстание было подавлено.
Впрочем, нельзя сказать, что бурлила одна Европа. На Востоке, в иранском остане (регионе) Гилян больше года (с июня 1920-го по сентябрь 1921-го) существовала Персидская Советская Социалистическая Республика. Её армия пыталась даже взять Тегеран, но неудачно. Погубили это уникальное образование конфликты между лидерами республики.
Кстати, в апреле-августе 1921 года её посещал русский поэт Велимир Хлебников, написавший после поездки несколько стихотворений и поэму «Труба Гуль-Муллы». Сергей Есенин тоже стремился попасть в Советскую Персию, но это ему так и не удалось. Однако поэт был настолько вдохновлен событиями в Иране, что написал свои знаменитые «Персидские мотивы».
Не стоит думать, что исторический шанс, данный России и Европе в то время, упущен раз и навсегда. Зарево разворачивающегося кризиса – несомненно, красное, радикально антибуржуазное. Европа клонится под диктатурой невежества, морального и физического деградантства и обывательщины. Тот звериный антикоммунизм, который демонстрируют ее правители, говорит, что они помнят и Советскую Баварию, и Советский Бремен, и Советский Эльзас, и всех-всех-всех, кто задал им перцу в те годы безумного революционного угара. Они помнят и понимают, насколько трудно, почти невозможно, предотвратить его повторение.
Так стоит ли мучить их? Нужно дать им то, чего они так боятся.
