Вообще, хочу заметить, что вокруг коммунизма накручено много вздора ибо «коммунизмов много».
Есть коммунизм Маркса теоретический. Есть способы достичь коммунистического состояния у Маркса, которые часто представляют не как способы, а как имманентно составляющую часть коммунизма. Есть следствия коммунизма в культуре и социальной организации, которые наступят с приходом коммунизма, по мнению классиков (у Энгельса в основном). Их так же представляют как имманентно составляющую часть коммунизма. Есть коммунизм Маркса и Энгельса «для пропаганды». Есть советские представления о коммунизме на разных этапах развития советского общества. Всю первую половину XX-го века включали в себя существенные элементы именно крестьянского, наивного коммунизма.
Нужно помнить, что Маркс в первую очередь был жесточайший прогрессист. Его интересовал прогресс, и только прогресс. Вся его теория есть теория прогресса. В капитализме Маркс увидел узкие места, которые мешают безудержному прогрессу производительных сил, и сделал вывод о его неизбежном крахе. Поскольку согласно его теории новые формации возникают не волюнтаристски, а посредством социального действия прогрессивного класса, которое усиливается тем более, чем более старые общественные отношения мешают прогрессу и раскрытию все возможностей прогрессивного класса, Маркс взялся искать этот класс и обнаружил его в наиболее быстро растущей социальной группе своего времени, промышленных наемных рабочих, в пролетариате.
Нужно понимать, что на самом деле Марксу было накрасть на несчастных эксплуатируемых. Если бы он считал, что заклание определенного количества пролетариев в день послужит делу прогресса, он бы ни минуты не сомневался. Если бы он посчитал, что прогрессивным классом являются… мелкие ростовщики, например, он бы спел дифирамбы им. Маркс был экстремальный прогрессист, а всякую этику, жалость к эксплуатируемым и любовь к униженным принесло во многом русское переосмысление марксизма. Так же нужно четко различать теоретические работы Маркса и политическую писанину.
Итак, что же должно произойти при коммунизме? Что такое коммунизм?
Коммунизм это одно – а именно, преодоление отчуждения труда и как следствие, преодоление отчуждения людей друг от друга. Я бы добавил, на основании современного опыта – преодоление отчуждения потребления.
Что такое отчуждение? Отчуждение труда – это «превращение деятельности человека и ее результатов в самостоятельную силу, господствующую над ним самим и враждебную ему, и связанное с этим превращение человека из активного субъекта в объект общественного процесса».
Если говорить просто, то представить себе отчужденный труд легко. Если вы с удовольствием не пойдете на работу (коли зарплату продолжат платить), значит, ваш труд отчужден. Он вам не нравится, и вы работаете ради зарплаты, из-под палки. Если вам труд сам по себе нравится, но достали отношения с начальством, вам не дают роста и т.д., и вы бы лучше бы перешли в другой коллектив – это тоже элементы отчуждения.
Что такое неотчужденный труд, представить себе так же легко. Когда вы занимаетесь любимым делом, попросту «играете» в свои игры, а вам еще и платят зарплату (т.е. ваши «игры» востребованы обществом как труд), значит ваш труд, как правило, не отчужден. Тут еще есть вопрос отчуждения продуктов труда, но об этом позже. Таким неотчужденным трудом могут заниматься ученые, деятели искусства, даже предприниматели иногда. Вон у Стругацких в Понедельнике… ГГ не испытывали отчуждения от своего труда (кроме некоторых отношений с администрацией).
Отчужденный труд – обычная форма труда при капитализме. Неотчужденным трудом занимается очень малая доля людей, которых я назвал выше, а основная масса тянет лямку. Но именно за счет этого неотчужденного труда и осуществляется весь прогресс. Рывки тех или иных обществ, как то СССР первой половины XX-го века и некоторого времени после Войны, Японии в 60-70-е годы (за счет особой системы «некапиталистических» отношений найма и организации производства) и т.д. произошли за счет того, что доля неотчужденного труда сравнительно выросла. Неотчужденный труд на порядки более производителен и инновационен, чем труд отчужденный.
Теперь об отчуждении потребления. Современный человек «цивилизованного» общества лишь в малой степени потребляет вещи как вещи, а в основном потребляет вещи как символы. Это и есть отчуждение потребления. Когда советскому чиновнику нужно было, поменяв кресло менять шапку (пыжика на бобра и т.д.) – это символическое потребление. Когда американец, изменив социальный статус не особо то и существенно, должен поменять район проживания, автомобиль, дом и магазины, в которых он покупает – это символическое потребление. Когда потребитель покупает новый телевизор и выбрасывает старый, хотя не понял и 10-й доли всех «инновационностей», которые расписаны в рекламе, а старый работает превосходно – это символическое потребление. Вещи оцениваются не по их потребительским свойствам, а по тому, что они символизируют (статус, как правило, «успешность» или что-то в этом роде). В отличие от вещи/вещи, которая дает удовлетворение все время, пока имеет потребительские свойства, ибо только ради потребительских свойств она нам и нужна, у вещи/символа потребительские свойства на втором месте. Как следствие, они перестают приносить удовлетворение сразу после совершения покупки, как акта подтверждения своего статуса. Человек тут же начинает мечтать о следующей покупке, как наркоман, о новой дозе. Говорят, что Абрамович гад покупает яхты и клубы. Но никто не спрашивает, нужны ли лично Абрамовичу эти яхты и клубы. Социальная система заставляет его подтверждать статус раз за разом. Тут не только отчуждение потребления, но непосредственно с ним связанное отчуждение от людей. Сам капитал Абрамовича, его социальная позиция вынуждают его повышать свой статус в конкретном направлении, а именно втереться в западные элиты, в наиболее статусные группы этих элит, а именно британские. Он покупает футбольный клуб, хотя возможно ненавидит футбол всеми фибрами души, или возненавидел после того, как ввязался во всю подноготную. Он отирается в лондонских гостиных и престижных клубах, хотя ему, возможно, смотреть тошно на этих чопорных британцев, чужих и неприятных людей. Он бы в миллион раз с большим удовольствием попил бы водки со старым сибирскими дружбанами-урками, но всего этого ему нельзя, ибо тот институт, в который он вляпался, предлагает только очень жесткие статусные позиции. Шаг вправо, шаг влево – расстрел. Вспомните капиталистов 18-го, 19-го веков. Не Гобсеков, а капиталистов т.с. американского типа. И не наследников, а тех, кто сколачивал состояния. Перечитайте Драйзера «Титан, стоик, финансист». Они вовсе не стремились покупать яхты и футбольные клубы. Они вообще жили сравнительно скромно, и именно потому, что их труд был неотчужден. Они со страстью играли в любимую игру. И играли бы в нее даже за тюремную баланду.
Но наш-то Абрамович не из таких. Его назначили олигархом, он так же отчужден от своей трудовой деятельности, как и последний работяга. Поэтому ему скучно и тоскливо. Свою скуку и тоску он пытается преодолеть бессмысленными дорогими покупками, на мгновение подтверждающими самооценку через статусный символ, но скоро опять тоска и скука. Он отчужден от людей, ибо вокруг него, как правило, чужие, неприятные ему люди, перед которыми он должен постоянно подтверждать свой статус, и которые должны так же поступать по отношению к нему. Люди, с которыми он находится в перманентной конкуренции. Поскольку он лишен возможности заниматься неотчужденным трудом, т.е. «играть» в любимую (и общеполезную!) «игру», у него нет рядом по-настоящему солидарных с ним людей. Дело в том, что именно общее дело, которое ценно само по себе для соучастников в нем, делает их отношение по-настоящему бескорыстным и солидарным. А иначе начинается паучник в банке. В общем, я не удивлюсь, если он как-нибудь вставит себе в рот дуло и нажмет курок.
Все это я написал к тому, что часто вижу возражение против коммунизма, заключающееся в том, что людей не переделать и всегда найдется куча мудаков, кому понадобится яхта с футбольное поле. На самом деле таких людей не будет. Их нет и сейчас. Никому и сейчас такая яхта, по сути, не нужна. Такая яхта нужна их статусам, их отчуждению и не более. Как никому и сегодня не нужен золотой унитаз. Он нужен существующим статусным позициям в рамках существующих социальных институтов. Уничтожить эти институты и статусные позиции и все – никаких золотых унитазов никому не понадобится. И никаких новых людей делать не нужно. Вполне старые подойдут. Тот же Абрамович, (коли его подлечить)
Если при коммунизме вдруг кому то понадобится корабль таких размеров, общество будет знать, что этот корабль нужен для дела. Конечно, я упрощаю, но коли придет несколько десятков человек и скажет, «мы тут такое придумали!!!… дайте нам корабль и мы сделаем», его будет выгодно дать. Ибо отдача будет гораздо больше, ибо неотчужденный труд сворачивает горы.
Впрочем, я отвлекся. Итак, коммунизм, — это, по сути, только одно. Это общество, в котором для всех преодолено отчуждение труда, и как следствие – отчуждение потребления и отчуждение друг от друга. Все остальное, это либо возможные пути к коммунизму, или следствия из такого положения вещей. Пути и следствия, как это виделось в Англии середины 19-го века или России начала 20-го. Не более. Обобществление частной собственности это лишь путь к коммунизму, а не сам коммунизм. Но вот в чем тут дело. Нужно, что бы не было частной собственности (которая при капитализме и является основой отчуждения), но только ли обобществление является способом уничтожить такую форму собственности? Вовсе не обязательно! Частная собственность, это сложная и весьма конкретная категория в системе категорий вполне конкретной теории, а вовсе не любые вещи во владении человека. И уничтожить ее можно выбив любой узловой камешек в системе отношений капитализма.
Уничтожение государства? Но ведь государство в марксизме – это так же не любая организация совместной жизни людей с органами управления, а строгая и конкретная категория с конкретным значением. Государство — в марксизме – «машина для поддержания господства одного класса над другим, возникшая в результате общественного разделения труда, появления частной собственности и антагонистических классов». Именно об уничтожении такого государства идет речь. Не менее, но и не более.
Я все свои словеса веду к тому, что коммунизм не просто возможен, а наоборот неизбежен, если человечество не погибнет от лихорадки капитализма. Вся история человечества есть процесс постепенного преодоления отчуждения все большими группами населения (процесс т.с. пульсирующий). И когда процесс преодоления отчуждения труда, потребления и между людьми охватит подавляющее большинство населения, такое общество можно будет назвать коммунистическим. Впрочем, хочу заметить, что верно и другое. Коммунизм – это процесс. Я ведь говорю о подавляющем большинстве, а не обо всех. Ибо отчуждение будет оставаться, хотя и стремиться к нулю. Но стремиться бесконечно. И государство, теряя репрессивные функции, никогда их не потеряет полностью. Это как предел в математике. Поэтому никогда не будет конца истории и в коммунистическом обществе (по большому счету) история будет продолжаться. А вот как будет выглядеть этот коммунизм, сегодня трудно сказать. Я лично представляю его не как общество-фабрику Замятина, а как «Город мастеров» на новом технологическом уровне. Впрочем, в будущем будет много разных коммунизмов, ибо история не кончается!
P.S. И о социализме. Социализм, по моему мнению, вынужденная, но необходимая система. Во-первых, переход к коммунистическим формам проще осуществить из социализма, ибо группы, которые активно противятся преодолению отчуждения (на отчуждении держится их власть и высокий статус) в социалистическом обществе репрессированы, а свои подобные многократно слабее. Во-вторых, капитализм вполне способен загнать человечество в могилу, и в условиях недостатка ресурсов, экологических и техногенных катастроф, конфликтов различного рода, временной (до коммунизма) альтернативы попросту нет.
