Насаждаемая с переменным успехом политкорректность страшна тем, что отрицают другие подходы к взаимодействию между людьми. Если ты не любишь лезгинку на Красной площади, значит ты – скрытый гитлеровец, а если выносишь это на публику, то уже открытый, еще немного – и дойдешь до статьи 282. А ведь можно отвергнуть это сомнительное “или-или”, вернуться к другим понятиям – например, вспомнить русское слово “уважение” вместо сомнительной толерантности.
Толерантнутый принимает человека как он есть (а если человек в чем-то не прав, то его полагается мягко ненавязчиво журить), а вот уважение надо заслужить. Уважение – это качественная характеристика, она раскрывает суть личности, черты характера, которые оценивает общество.
Проблема в том, что это самое общество, которое должно регулировать отношения между людьми, стало предельно размытой категорией. Современный социум атомизирован, расколот – люди все меньше объединяются по принципу семьи, рода, дружбы, товарищества. Понятие “ближний”, лежащее в основе объединения людей, уступает место “первому встречному” (выражение Секацкого). То, что должно быть нацией, представляет собой броуновское движение первых встречных, которое не способно качественно оценить ни себя, ни другого.
Политкорректность и толерантность диктуют правила поведения с первыми встречными. Полагается быть вежливым, говорить о чем-то позитивном, много улыбаться и шутить, обходить острые углы. Религиозные различия и политические проблемы – табуированные темы, недостойные обсуждения, кроме специально отведенных зон (например, глянцевых журналов, где очередная Собчак пишет колонку про политику, а продвинутые первые встречные делают вид, что понимают, о чем идет речь). Политкорректность не отрицает благотворительность, в рамках которой следует помогать другим первым встречным (скажем, отправить SMS ради голодающих детей Африки), однако излишне сближаться с теми, кто живет рядом с тобой, не принято.
Само собой, диктатура первых встречных не отменяет общественные и личные противоречия, однако вместо разрешения конфликтов предлагается улыбчивое лицемерие, а замкнутый в свой микрокосмос человек теряет возможность разрешить тот или иной конфликт. Под маской корректного благодушия порой совершаются чудовищные преступления, на которые просто закрываются глаза, потому что так принято среди рукопожатных людей.
Первый встречный – это не озлобленный прохожий, но и не твой приятель. И не друг, и не враг, а так. На самом деле русскому характеру все это совершенно чуждо. Мрачный русский человек будет идти по улице, потом с кем-нибудь повздорит, подерется, а потом обнимется, сядет вместе на лавочке и будет всю ночь задушевно говорить про жизнь. У толераста, не нарушающего свою и чужую зону комфорта, здесь должен случиться разрыв мозга – слишком уж боятся эти теплые настоящих холодных или горячих.
Настоящий глубинный русский – органический враг толерантности, и это прекрасно! Надо выпускать свое нутро наружу – ссориться и мириться, скорбить и радоваться, читать и писать книги, обсуждать Герцена и Победоносцева, уходить в тайгу и взлетать в космос, уважать себя и тех, кто этого достоин (а тех, кто не достоин — отвергать). Пластмассовый мир первых встречных, весь этот причесанный Comedy Club должен быть отправлен куда-то очень далеко.
