Приобщился к продолжению «Голодных игр: И вспыхнет пламя…», которые не так давно в рецензии http://colonelcassad.livejournal.com/1314620.html на «Рабкоре» позиционировали как прорывное по нынешним временам кино о революции, которое стоит выше нежели «V — значит Вендетта». Заявка сразу скажем впечатлила, поэтому никак не мог пропустить. Сразу говорю — книгу не читал и не собираюсь. Пишу исключительно о фильме.
Падение режима неизбежно (с) Лев Натанович Щаранский
Собственно, почему такое сравнение, вполне понятно. Фильм тогда еще братьев Вачовски, при спорных художественных достоинствах, оказал большое влияние на общество, как заложенной в нем идеей освобождения, так и популяризацией идеи гражданского неповиновения, когда индивидуальный протест члена глобализированного общества, был скрыт за одинаковой маской Гая Фокса, которую можно было увидеть в самых разных частях Земного шара, где гремели митинги, протесты и революции. Первоначально, эту идею освобождения, увязывали только и исключительно с технологией «цветных революций», но последующие события и развитие движения «Оккупай Уолл-стрит» показало, что причины протеста несколько глубже банальных попыток канализировать недовольство в интересах правительств США и стран ЕС.
Для наглядности — интерактивная карта протестов с 1979 по 2012. Хорошо виден возрастающий накал.
http://www.foreignpolicy.com/articles/2013/08/22/mapped_what_every_protest_in_the_last_34_years_looks_like?page=0,0 — рекомендую смотреть по ссылке
В мире существуют объективные процессы нарастания недовольства как текущим мироустройством вообще, так и положениям в отдельных составных его частях. Там где такой протест получает внешнюю поддержку, мы видим революции и гражданские войны. В странах Запада, такие протесты поддержки не получают, и остаются просто протестами. Но и тот и другой протест имеют объективный характер внезависимости от того, манипулируют им или нет. И рано или поздно придет пора разбираться с причинами этой всепланетной волны, которая сопоставима с протестами конца 60х, которые потрясли США и Европу.
Современная масс.культура, естественным образом реагирует на изменившиеся тренды и поэтому в фильмах снятых после 2008 года, мы все чаще видим неприкрытую критику существующей системы и разделения человечества по линии социального неравенства перерастающего в социальным расизм вперемешку с социал-дарвинизмом. Из недавнего можно вспомнить «Район №9», «Элизиум», ремейк «Вспомнить все», «Параллельные миры».
Если в период расцвета мирового гегемона эти темы как правило находились на заднем плане, то сейчас они находятся в мэйнстриме западного кино, которое пробавляясь апокалиптической фантастикой, неизменно живописует социально-экономический кризис, где некогда свободный человек стал рабом капиталистической системы глобального неравенства, которой верховодит бюрократические коррумпированное правительство с расширенным инструментарием подавления индивида вплоть до физического уничтожения.
В этом плане сиквел «Голодных игр» не стал исключением — он как и другие фильмы подобного рода живописует общество вопиющего социального неравенства с вымершим средним классом, где небольшой процент богачей используя карательный аппарат базирующийся на передовых технологиях, осуществляет мясницкую внутреннюю политику по отношению к большинству, установив по сути террористическую фашистскую диктатуру в интересах крупного капитала, новой аристократии и хозяев информационных каналов.
Есть ли тут что-то новое? Мир «Голодных игр» представляет из себя сборную солянку, где пост-апокалиптический капитализм, использует методы нацистов на собственной территории, а местная знать ведет себя как копия с римской богемы времен закаты Римской Империи. Положение же рабочих и служащих находится на уровне махрового XIX века, хотя в ряде моментов это нечто среднее между развитым феодализмом и поздним рабовладением, с поправкой на уровень НТП. В итоге, получается мрачная антиутопия слепленная из кусочков различных мрачных периодов истории человечества. Так как просвета в нынешнем кризисе не видать, то эта мрачность, вполне в духе времени.
Проблема «Голодных игр» в том, что авторы попробовали затронуть тему революции, но по прежнему все сводят к борьбе с совсем уж карикатурным фашистским режимом местной аристократии, который по сюжету правит уже почти 75 лет и совершенно непонятно, как режим до сих пор жив при такой внутренней политике и главное, при таких масштабах уничтожения местной раб.силы, когда стирают целые районы. В этом плане местный режим более прямолинеен нежели оруэлловский ангсоц стремившийся изменить человека изнутри, а не банально запугать его угрозой убийства. Попытки манипуляции массовым сознанием имеются, но в целом режим правит скорее страхом, нежели хитростью — тотальная слежка отсутствует, кто-то вполне себе безнаказанно строит козни за спиной диктатора, люди иногда показывают режиму 3 пальца. Большой Брат не одобряет местную расхлябанность и дуболомность.
Но положим, это у нас стареющая фашистская автократия, скажем в духе размякшего режима Франко. Но нет же — людей валят так, что как в «годы бурной юности». Понятное дело, что посыл «V — значит Вендетта» тут не катит, так как о масках на улицах, где могут расстрелять без суда и следствия, толку чуть. Поэтому на сцену вновь выходит образ героя-одиночки, который в рамках эсеровского принципа героев и толпы, должен сподвигнуть массы на пробуждение от сна и оказание отпора.
И не то, чтобы она пошла кидать бомбы в местных Великих князей или застрелила губернатора дистрикта, став местной Верой Засулич. За героиней нет никакой теории борьбы с режимом, ни организации, а сама она по ходу фильма демонстрирует удивительную инфантильность в отношение мира, где властям ничего не стоит устроить персональную Хатынь или Лидице для нее самой и ее семьи. Дива местной революции по ходу фильма как раз от этой самой революции весьма далека и на роль героя толпы попадает по чистой случайности.
Все подается так, что вот появилась «звезда сцены», которая позволила себе высказать миниатюрный протест против системы и которая осталась жива. Но как это сподвигает массы? Основная масса по прежнему молчит, смотрит ТВ и на творящиеся прямо на их глазах зверства — то подростки по ТВ убивают друг-друга, то каратели на глазах толпы убивают старика за то, что он чего-то показал. Уже 2 фильма смотрит. При этом, режим, который не стесняется вообще никаких зверств и постоянно ими угрожает населению пребывающему в рабском состоянии, почему то затрудняется ликвидировать «символ протеста» (как физически, так и информационно — при местных то технологиях визуализации), а вместо этого устраивает дешевые представления, по сути раскручивая новоявленную звезду революции, которая собственно то революции и не хочет, ибо она чревата жертвами. В этом отношении, при просмотре вспомнился старый советский фильм «Раскол» http://colonelcassad.livejournal.com/946738.html, где есть замечательная сцена с Лениным на тему крови и революции.
Смотреть с 1:58.
Продолжение «Голодных игр», демонстрируя бесчинства режима, как бы подталкивает героиню к мысли, что в конечном то итоге, без крови и революции ну никак не обойтись. Тем кто этого в течение фильма этого еще не понял, в последние 5 минут объяснят наглядно.
А так мисс Эвердин была бы довольна, если бы ее с парнем оставили в покое и не расстреливали никого из родных. Много ли для счастья надо? Опять эти карикатурные злодеи с их показной жестокостью и вопиющей нелогичностью действий.
Тем не менее, доводилось читать на эту тему, что это своеобразная проблема Саурона, который вместо того, чтобы сразу обрушиться на своих врагов всеми силами, посылает против героев то одного слугу, то другого, которых герои последовательно обманывают или побеждают. И на вопрос, почему же Саурон глупит и не посылает сразу все свои силы, был ответ, что в 99 случаях, достаточно и такого подхода, когда для победы над добром, злодею достаточно и своих миньонов, а 1%, это как раз эпические победы Давида над Голиафом, которые так часто встречаются в художественной литературе. Всемогущество рождает недооценку, которая содержит в себе зерна будущего поражения. Все это было бы так, если бы главный злодей «Голодных Игр» не занимался ручным управлением процессом, вместо того, чтобы поручить слугам необходимые процедуры по ликвидации Китнисс в соответствии с зловещими планами, отправился бы вершить более глобальные злодеяния. Это все равно, как если бы Саурон забил готовить поход на Минас-Тирит и специально бы гонялся Оком за распавшимся Братством Кольца, не обращая внимания, что в районе Ородруина зреет заговор во главе с одним из назгулов, а среди мордорских орков наметились революционные брожения.
Да, в фильме схематично показывают, что под влиянием героини (вернее ее образа) отдельные люди просыпаются и выражают протест против системы. Даже не герой, а как бы его образ увлекает за собой массы, но герой то по фильму этого не особо и хочет — мисс Эвердин просто попадает в такую ситуацию, когда из нее силой обстоятельств и прежде всего в силу глупости и маразматичности местного фашистского режима — делают символа сопротивления. Местный диктатор по всей видимости находится в состоянии старческого маразма тратя время на примитивные зрелища, которые он открыто сделал частью своей внутренней политики, при этом почему то делает из этих зрелищ, угрозу собственному политическому самовыживанию. И при этом, он возникшую проблему не решает так, как он их обычно решает — он не приказывает скажем заживо сжечь героиню, расстрелять всю ее семью, а весь ее дистрикт залить напалмом. Нет. Он начинает подобно опереточному злодею строить коварные планы за стенкой, потому что вдруг озаботился тем, что из его зверств сделают неправильные выводы и вместо традиционного страха получится другая реакция. На практике же мы видим, что именно отказ от террористической практики в данном вопросе приводит диктатора к катастрофе.
В итоге, фильм сводится к тому, что режим отчаянно тупил в перерывах между зверствами и сам на свою голову готовил революцию своими же руками, а вот если бы вовремя убил героиню или же по другому оформил ее информационно, то все было бы в порядке и никакой революции не было бы и близко, так как раз нет такого символа, то и бунтовать бессмысленно (что судя по всему работало в предыдущие 75 лет). Конечно, можно сказать, что хорошо показан тот момент. что именно сам режим обычно подготавливает свой будущий крах.
Пускай глупо и нелогично, но модные фашисты из Капитолия потребляющие средство для рвоты, в ускоренной форме повторяют путь различных царей, императоров, автократов и диктаторов сметенных народными бунтами, при помощи традиционных перебежчиков из собственного лагеря. Но проблема в том, что показав этот момент, авторы крайне примитивно показали связь этих внутренних причин с революционными последствиями. Для того, чтобы режим пошатнулся, оказалось достаточно передачи пошедшей не по сценарию. Ну да, в «Бегущем человеке» тоже так было. Все это смотреть особенно смешно, особенно в последние годы, когда разоблачениями нынешних режимов в духе Ассанжа и Сноудена завален весь интернет. Причем не какими-то там символическими ягодами, а вполне себе открытыми фактами и документами, где бери да читай про различные непотребства. Разумеется, можно сказать, что фашистский режим более чувствителен к информационным уколам, но и аудитория у фашистов несколько иная в плане запуганности и страха, хотя в фильме практически не отражен вопрос ГБ, которое в рамках этого режима должно было в духе улучшенного Оруэлла контролировать местную раб.силу, так что невозможно понять, как режим контролирует восприятие информации на низовом уровне. Видимо все же Большой Брат не одобрит данную модель.
Массы в течение всего фильма по прежнему безмолвствуют, ожидая, пока придет мессия и всех спасет. Мессия же в перерывах между девчачьими истериками, особо и не горит желанием спасать мир. Но сила обстоятельств толкает ее на осознание нехитрых истин в духе «Помни кто твой настоящий враг», когда надо стрелять не в те ложные мишени, которые режим ей подсовывает, а в сам режим, устраняя не следствие, а причину окружающей мерзости. В конце данный вывод усугубили взрывом местного Альдераана, чтобы местная принцесса Лея с луком наконец то поняла, что хватит сопли разводить и пора валить кровавый режим.
Наивные же ожидания, что если быть покладистой, то можно избежать кровавого столкновения, рушатся опять же силой обстоятельств. Отказ от борьбы даже сопряженной с кровью и человеческими жертвами, лишь провоцирует кровь и жертвы. В этом плане, фильм хорошо показывает, что сотрудничество с фашизмом (даже глупым) невозможно — только уничтожение, безотносительно тех жертв, которые погибнут в процессе. Здесь фильм отражает ту утрату иллюзий связанных с ненасильственным характером первой волны «цветных революций». Вторая волна была более кровавой и жестокой, что и отражает изменившийся после Андижанского расстрела тренд.
В этом отношении фильм очевидно будет иметь 2 трактовки — с одной стороны его будут позиционировать как развитие навязываемой США социальной технологии освобождения, с другой стороны — будут видеть символ нового гражданского протеста, против системы как таковой. Вопрос тут будет заключаться в том, кого ассоциируют с показанным в фильме режимом. В этом собственно и состоит дуализм революционного вопроса в «Голодных играх», где осознанная необходимость борьбы с фашистскими режимами соседствует с вопросом борьбы с теми режимами, которую на роль таковых назначили и мы приходим к все той же медийной манипуляции, которую олицетворяет герой Стэнли Туччи. Показанный режим отвратителен, а вот что из реального мира вы с ним ассоциируете, это уже вам решать. При известном желании, по ряду показанных параметров, на этот режим походят многие из существующих государств, как Запада, так и Востока, особенно в плане медийной манипуляции и нарастающего социального неравенства.
Так как особой идеологии у героини за душой нет, то кроме необходимости свергнуть местный фашистский режим, более серьезных объяснений, какой же мир будет лучшим (понятное дело, что почти любой будет лучше этого) из 2-й части не следует. Что же, подождем 3-й части, может быть там просветят, куда же все идет.
В целом фильм несмотря на свой подростковый характер в духе «Сумерек», тем не менее важные вопросы пусть и неловко, но затрагивает. К сожалению, схематизм этих размышлений и причинно-следственных связей, во второй половине уходит в банальный экшн, которая лишь в конце сворачивается в подобие клифхэнгера аля «Матрица: Перезагрузка». Герои столько говорили слово революция, но какого-то серьезного смысла, кроме как показать режиму чего-нибудь с экрана и порассуждать о том, какой режим плохой, по большей части не сподобились.
Сметут ли массы прогнивший фашистский режим или же опять герой одиночка в духе Грамматона Клерика или Нео всех убьет и всех спасет, пока что остается загадкой (для тех кто книги не читал).
С художественной точки зрения, фильм довольно зануден и неровен. В нем есть неплохие моменты (на удивление, вот честно ничего хорошего от фильма не ждал, но пара-тройка сцен были вполне неплохи), есть и откровенные провисания. Все таки попытка присадить серьезную тему революции на базовый материал «фильма для подростков» дает о себе знать. Лоуренс по прежнему с огоньком играет главную героиню, Стэнли Туччи так же органичен в роли местного Андрея Малахова, Вуди Харрельсон традиционно хорош в роли видавшего виды мужика, Сазерленд и Филип Сеймур Хоффман как то без огонька, но это скорее беда ходульных образов. Компьютерной графики в меру, фильм не про нее — если ждали визуального пиршества, то вам не сюда. Красивые кадры есть, но скорее как фон, а не как самоцель.
Музыка проходная.
В итоге получилось странное кино, которое честно пытается вырасти из коротких штанишек «конкурента Сумерек» и поднять темы несколько более важные, нежели предполагает целевая аудитория. У авторов получилось создать пусть и карикатурную, но все же постапокалиптическую антиутопию, с множеством отсылок к реальной истории человечества. Она не то, чтобы хороша сама по себе, но кое-какую пищу для размышлений действительно дает — у фильма таки имеется пусть и весьма неглубокое, но второе дно, которое периодически выглядывает из под линии подростковой любви и выживания на кровавом реалити-шоу. До уровня «V — Значит вендетта» конечно не дотягивает, ибо там теория была увязана с практикой, что можно было увидеть как в кино, так и на улицах городов по всему миру.
Смогут ли авторы «Голодных игр 3» хоть что-то внятное показать на тему революции, которой так боится местный фашистский режим и которой герои ему угрожают, узнаем в неминуемом продолжении, которое в свете финансовых успехов фильма, столь же неизбежно, как падение режима и Великая Щаранская Революция.
